Супруги бывали на орбите, вращались вокруг Наджиба и путешествовали во плоти к трем восхитительным и бесплодным родственным мирам, но никогда прежде не оказывались в межзвездном пространстве. По крайней мере, никогда не осознавали этого.
До сих пор Лейла и Джазим по-настоящему не воплотились, но чтобы чувствовать вакуум, вовсе не обязательно облечься в плоть и кровь, вполне достаточно бодрствовать и включиться в действительность. Ближайший из миров находился на расстоянии шестисот световых лет. Наджиб был немыслимо далеко. Лейла, страдающая головокружением в виртуальном теле, неустойчивая при ложной гравитации, бродила по террасе и смотрела на звезды.
Они покинули Наджиб двадцать восемь тысяч лет назад. Скорее всего, все дети и внуки Лейлы уже давно избрали смерть. На Наздик от родственников весточки не приходили — так просила она сама, опасаясь, что будет слишком болезненно день за днем узнавать о событиях, в которых она не может принять участие. Теперь Лейла сожалела об этом. Она хотела бы читать о судьбах внуков, как могла бы читать биографии предков. Путешественница во времени, она желала знать, как окончились их жизни.
Второй месяц наблюдений прошел безрезультатно. С Надзика новости тоже не поступали, потому что пока луч доберется до Наздика, а затем сообщение об этом проследует до «Трезубца», пройдет на много тысяч лет больше. Поэтому если с Надзика увидят, что луч «все еще» направлен по курсу, то эти новости будут устаревшие, и не ради этого они оказались здесь. Однако если с Наздика сообщат о перемещении луча, то новость, по крайней мере, тут же положит конец их мучениям, ибо станет очевидно, что «Трезубец» они построили слишком поздно.
На террасе Джазим разбил огород и принялся выращивать в свете звезд удивительные овощи и фрукты. Лейла поддержала игру и ела их, сидя рядом с ним. Невинное занятие развлекало супругов. Вокруг своего дома они могли нарисовать все, что угодно: любую планету, которую некогда посетили, или воображаемый мир. Почему бы и нет, коль скоро такое незатейливое развлечение привязывало их к действительности и помогало сохранить здравомыслие.
Порой на Лейлу накатывало мучительное чувство, вызванное изоляцией на «Трезубце»: более она не имела в своем распоряжении знаний целой галактики. Ныне при них были лишь собственные закодированные обширные воспоминания, а также потрясающее собрание библиотеки, но Лейла привыкла иметь намного больше. На каждой цивилизованной планете существовал обширнейший банк всевозможных данных (уместить подобный на «Трезубце» не представлялось возможным), повсеместно из множества миров поступал поток информации. В каждой точке галактики какие-то новости устаревали, факты безнадежно теряли актуальность, а устойчивые теории дискредитировались. Лейла оказалась ужасно далеко от кипучей жизни и знала, что от нее ускользают миллиарды научных непреложных истин — результатов размышлении, экспериментов и наблюдений. Ответа на вопрос, который любой ребенок Амальгамы получит незамедлительно, ей придется ждать тысячу двести лет.
Пока что нуждающихся в ответе вопросов ей в голову не приходило, но порой сам факт подобного положения дел выбивал почву из-под ног, и Лейла чувствовала себя брошенной на произвол судьбы, оторванной не только от прошлого, от людей, но и от цивилизации в целом.
— Новости! — возвестил «Трезубец».
Лейла как раз записывала открытку змеям с Наздика. Джазим на веранде поливал удивительные растения. Лейла обернулась и увидела, как муж шагнул сквозь стену, приказав кирпичам расступиться подобно легкой занавеске.
Они замерли бок о бок, наблюдая аналитические показания.
Только что «Трезубец» омыл импульс гамма-излучения ожидаемой частоты и в точности из прогнозируемых координат. Расстояние значительно истощило луч, не говоря уже о том, что большую часть энергии перехватил полноправный получатель, но более чем достаточно все же проскользнуло мимо и дошло до «Трезубца». Теперь они выяснят природу импульса.
Без сомнения, луч нес информацию. В естественном источнике гамма-излучения невозможно представить себе определенные повторяющиеся фразы, которые были бы бессмысленны и в любом искусственном луче, выпущенном не в целях коммуникации.
