– Денис Андреевич, вы о чем?
– Все дело в вере. Простой человеческой вере, – он встряхнул головой.
Президент замолчал, но я внезапно понял о чем, вернее, о ком, он говорит – о погибшей в автокатастрофе дочери. Нелепейшая авария на пустом шоссе. Тогда ей было всего шестнадцать. Эксперты говорили о легкой водяной пленке, из-за недавно прошедшего дождя, о запоздалой реакции. А я вглядывался в его лицо, мертвое, безжизненное лицо, маску скорбного величия, и все ждал проявления хоть какого-то чувства. Но на публике он был непробиваем. И лишь однажды, когда через неделю, кто-то на пресс-конференции спросил его о случившемся – тогда как раз стали известны результаты деятельности экспертов и окончательно установлены и так понятные причины, – он неловко схватился за галстук. И срывая его на ходу, вышел, этим оборвав журналиста на полуслове.
– Если позволите, Денис Андреевич, я поверю потом. Когда увижу все своими глазами.
– Вам так действительно будет легче поверить? И вы поверите – немедленно, и не кривя душой?
– Да, поверю. Немедленно и не кривя душой.
– Хорошо. Спасибо, – Денис Андреевич хотел что-то сказать, но, вдруг решительно перебив себя, поднялся и снова раздвинул шторы. Застоявшийся свет потоком хлынул в кабинет. – Спасибо, Артем, – повторил он. – Я вас больше не держу.
Я растерянно поднялся.
– А что же насчет действий? Вы об этом хотели поговорить.
– Немного позже, Артем, сейчас вы можете быть свободны.
Растерянный, я вышел из кабинета. Но не успел закрыть двери, как Денис Андреевич позвал меня. Я обернулся – президент вытянул ко мне руку, пытаясь задержать. Но выглядело это так, словно стол придавил его и он просит о помощи, вытащить, выдернуть его из-за стола, освободить из мучающих тисков.
Мне внезапно стало понятно, почему Денис Андреевич никогда больше не станет главой государства, передав, как и положено, в мае будущего года свой пост Пашкову. Я вернулся.
– Артем, простите, совершенно вылетело из головы. С самого начала хотел спросить. Как там за рубежом – есть какие-то данные, схожие с нашими?
Я развел руками искренне досадуя – вот ведь не посмотрел. Даже странно, что мысль, о необходимости заглянуть на страницы зарубежных газет пришла в голову только через сутки – и то не в мою.
– Американцы придумали этот продукт, значит, надо обратиться к ним.
Денис Андреевич тут же включил ноутбук, открыл окошко поисковика.
– Проще всего посмотреть на Арлингтонском кладбище, там постоянно хоронят всех павших в Ираке и Афганистане. Graveyard, я не ошибаюсь.
– Cemetery, Arlington National Cemetery. Позвольте….
Денис Андреевич протянул ноутбук. Я набрал в поисковой строке название кладбища, добавив «осквернение могил» и тут же получил ответ. Причем сразу на два вопроса.
Во-первых, под первым номером появилась ссылка на «Вашингтон Пост», где эти словосочетания встречались очень удачно. А во-вторых, с сайта самой газеты статья была удалена. Но поисковик успел сохранить страницу в кэше и теперь я смог полюбопытствовать. В сущности, заметка ничем не отличалась от той, что оказалась вчера еще на сайте «Ярославского вестника». Только пафоса побольше – все же кладбище героев.
Я зашел на сайт Арлингтонского национального… да так и есть. С сегодняшнего дня временно прекращен доступ на территорию по техническим причинам. Администрация приносит извинения за временные неудобства. Все запросы направлять по адресу….
– Маленький камушек, а все же с души упал, – произнес президент, вздыхая. – Значит, не мы одни. Знаете, Артем, в ночь, когда я узнал о Новодевичьем, я как раз и подумал – неужто только на нас все это свалилось. Знаете, какого было – перед рассветом да с такой мыслью.
– Могу себе только представить, – выбравшись из США, я отправился в Великобританию. Странно, но с президентского компьютера попасть ни в «Таймс», ни в «Би-Би-Си» не удавалось, доступ перекрывался немедленно. Пришлось воспользоваться программой-маской. И вот, пожалуйста – на сайте «Саутгемптон Крониклз» забавная заметка. Денис Андреевич попросил прочесть, я подал ноутбук. Президент рассмеялся. И вернул компьютер.
