– Знаешь, Глаша, я…. – и закашлялся. Потом заговорил иначе: – Приход у нас небольшой. Сколько жителей в поселке – тысяч пять, вряд ли больше. Епархия зачем-то решила строить новый храм, ну на Поганковых болотах, знаешь, – она кивнула. – А кто туда ходить будет? По переписи они все православные, и на Пасху и Спас тут не протолкнешься, а как Великий пост – видимо, мусульмане.
Матушка подумала, что даже в такие минуты привычное остроумие ему не изменяет. В свое время, двадцать лет назад, так они и познакомились. Молодой семинарист, заканчивающий Академию, но еще не посвященный в сан, часто забегал за холостяцкими полуфабрикатами, перекидываясь с нею словечком. Вот так, слово за слово, они и прилепились друг к другу. Она вспомнила, как, смущаясь гуляла с будущим иереем, ее приветствовали знакомые, она краснела, хотя Дмитрий и был «в штатском» – трепаных джинсах и кепке. Потом было распределение, которого она очень боялась, ведь могут заслать неведомо куда. Выбору оба оказались не готовы, растерянно изучали бумагу: вроде и рядом от места жительства, да что там, рукой подать, да вот церковь уж больно немощная в приходе. Только с баланса государства.
Глафира вспомнила все это и улыбнулась.
Муж не заметил. Когда говорил, он мало что замечал вокруг.
– Странный мы народ. Называемся православными, отмечаем даты, поминаем Господа всуе, и корим друг друга за это поминание; научились, как в армии, на «Христос воскресе!» отвечать правильно. Но все ведь это напускное. Бог всегда таинство, и для каждого это таинство свое. Физики очень точно определили такое состояние Бога в душе человеческой словом «фридмон» – вселенная в микроскопе. По заверениям физиков, фридмон может быть очень разным. Да, и вселенная, и всего лишь одна звездная система. Или того меньше. Пустая комната. Вот видишь, и физика сгодилась для моих речений, – странно улыбаясь, произнес он. И тут же не давая попадье слова вставить, продолжил:
– Вообще, церковь наша женская по сути своей. Кто к нам ходит: старушки, на которых Церковь все годы коммунизма и держалась, дамы, не сыскавшие себе мужа до сорока лет, и через церковь, надеющиеся на его отыскание. Девочки-поповны. Девушки, обычно не слишком красивые, чтобы найти себе парня по красоте своей, а вынужденные искать только по душе. А мужчин… их почти нет. Ему ой как должно припечь, чтобы все-таки придти в храм, послушать, выговориться. Хоть сегодня: трое мужчин и два десятка женщин, и это из пяти тысяч человек. А ведь сегодня праздник, Илья Пророк. И все равно.
Они помолчали немного. Отец Дмитрий подошел к жене, сел рядом на старый диванчик.
– Знаешь, я вот что думаю. Наверное, я возьму Маринку к себе, – попадья охотно кивнула, ей и самой нравилась эта девчушка, до чего же скверные родители ей достались, прости Господи. Она мелко перекрестилась и спросила, пока муж снова не погрузился в гнетущие воспоминания:
– Она быстро привыкнет, ведь часто дома-то у нас была, а сколько ночевала, пока отец в запое был. Она-то сама что говорит об этом?
– Ты знаешь, она только счастлива будет. Ведь, все время говорила, что она у нас отдыхает душой и телом. Отец ее часто бивал, а разговаривать с ним как об стенку горох, напьется и не вспомнит, – он вздохнул. – Я о другом сказать хотел. Что-то заговорился, задумался, прости, сама знаешь, бывает со мной. Но дикий же случай, даже не знаю, как описать. Вчера только похоронили его, а сегодня с утра могила оказалась вскрыта. Странным способом, будто тело выкопали, и увезли куда. Да, кстати, я, когда сообщил об этом в милицию, мне через полчаса перезвонили…. Прости, я совсем забыл тебе обо всем этом рассказать.
– Так сейчас рассказываешь, я не в обиде.
– Да, спаси тебя Бог. Маринка, как про то прознала, немедленно ко мне примчалась. В разговоре… знаешь, она маленькая, одиннадцать лет, но вбила себе в голову, что именно она во всем виновата.
– Так в чем же она может быть виновата? – удивленно спросила матушка.
– Мол, она столько молилась, чтобы он умер, столько молилась, прости Господи, даже свечки ставила, – попадья побледнела. – Все это ее вина, что могила вскрыта. Он решил выйти, и ее наказать. Иногда кажется, что ей не одиннадцать лет, а пять. А иногда…. Позавчера, когда он умер, Маринка сказала мне, что теперь понимает: никакой дьявол Господу не нужен. Незачем…. Да, вот так и сказала, незачем. Будто ей сокровенные тайны мироздания открылись в тот день…. И прости, что я тебе скажу это…. мне кажется, наша церковь ей скоро покажется мала. Если уже не показалась.
