Оруэлл - страница 163

Не желая «дразнить гусей», издатель решил этот текст в книгу не включать. Только в 1972 году предисловие было опубликовано в литературном приложении газеты «Таймс»^>>{580}. Во введении к публикации биограф Оруэлла Крик писал: «“Свобода печати” — это нечто большее, чем неизлившаяся и устаревшая полемика. В этой статье сводятся воедино размышления Оруэлла на постоянную тему его публицистики — публицистики, безусловно, содержащей образцы самых оригинальных и ярких политических раздумий, когда-либо написанных на английском языке, — о том, что трусость является неменьшей угрозой, чем официальная цензура».

Первое издание многострадальной книги вышло в Великобритании в середине августа 1945 года. Успех был ошеломляющий. Тираж разошелся мгновенно. В конце сентября Оруэлл писал Муру: «У меня больше не осталось ни одного экземпляра “Скотного двора”. Даже мой собственный последний экземпляр куда-то подевался. Варбург готовит второе издание, но по рекламе видно, что оно не появится до Рождества»^>>{581}.

За вторую половину 1940-х годов общий тираж книги составил 25 тысяч экземпляров, примерно в десять раз превышая обычные тиражи книг Оруэлла. Появившееся вслед за британским американское издание разошлось тиражом почти в 600 тысяч. Это был подлинный триумф, тем более что американская критика, обычно не очень щедрая на похвалы, на этот раз просто захлебывалась лестными оценками. Рецензент журнала «Нью-Йоркер» даже сравнивал Оруэлла с Вольтером и его любимым Свифтом. Надо сказать, что такие сравнения современного автора с классиками были не слишком распространенным явлением в литературной критике.

В других странах ситуация с публикацией «Скотного двора» складывалось по-разному. Там, где в первые послевоенные годы были сильны позиции коммунистов, «Скотный двор» пробивался с большим трудом. В конце 1945 года был подписан договор с одним французским издателем, но уже к январю 1946-го, по признанию Оруэлла, тот «испугался и говорит, что это невозможно по политическим причинам»^>>{582}. В 1946 году Оруэлл не успевал подписывать контракты на иностранные издания книги^>>{583}, но выход их в европейских странах затягивался по «французскому варианту».

В результате первым изданием на иностранном языке оказалось украинское, осуществленное перемещенными лицами из СССР, проживавшими на территории Западной Германии.

Перевод книги Оруэлла на украинский язык осуществил Иван Чернятинский^>>{585} — это был псевдоним 25-летнего Игоря Ивановича Шевченко, происходившего из семьи украинских эмигрантов, получившего прекрасное гуманитарное образование в Варшаве и Праге, а после вступления Красной армии в Польшу в ходе войны ушедшего на Запад и оказавшегося в американской зоне оккупации.

В 1946 году Шевченко связался с Оруэллом за разрешением на безгонорарную публикацию повести на украинском языке, а кроме того, попросил его написать предисловие к украинскому изданию^>>{586}. Авторское предисловие стало единственным в своем роде — он больше никогда не писал предисловий для переводов своих книг. Более того, Оруэлл по своей инициативе частично оплатил стоимость издания^>>{587}. На обложке книги изображалась свинья с кнутом, погонявшая усталую лошадь, волокущую огромный груженый воз.

Трудности с «Колгоспом тварин» вписывались в общую судьбу книги Оруэлла. Узнав о ее содержании через свою агентуру, советские оккупационные власти в Германии обратились к американским союзникам с требованием конфискации тиража и передачи его представителям СССР. Американская администрация в Мюнхене, в свою очередь, потребовала у издательства «Прометей» выдачи тиража книги. Украинским эмигрантам удалось договориться, чтобы советским представителями было отдано полторы тысячи экземпляров — якобы весь тираж. На самом деле точное количество отпечатанных книг известно не было, и оставшиеся продолжали ходить по рукам[60] в лагерях перемещенных лиц и среди украинцев, которым удалось оттуда вырваться^>>{588}.

Первое издание притчи «Скотный двор» на иностранном языке. 1947 г.

К настоящему времени сохранились несколько раритетных экземпляров этого издания. Один из них хранится в коллекции редких книг Библиотеки конгресса США, другой был в начале марта 2012 года преподнесен Вашингтонскому пресс-клубу американской журналисткой украинского происхождения А. Халупой, получившей книгу от своего дяди, который вывез ее из лагеря для перемещенных лиц в Соединенные Штаты