Первая статья серии была посвящена американским военнослужащим, сосредотачиваемым на британском побережье Ла-Манша и Па-де-Кале для высадки в континентальной Европе. Это были достаточно острые и нелицеприятные рассуждения по поводу усиливающихся в среде благопристойных британских обывателей антиамериканских настроений и высокомерного отношения американцев к англичанам. Статья открывалась описанием сцены дебоша, устроенного двумя подвыпившими американскими солдатами возле какого-то киоска. Автор, вроде бы пытавшийся их успокоить, услышал в ответ, что ему вышибут мозги; впрочем, после этого все мирно разошлись. От этой полупародийной сценки Оруэлл перешел к неизбежности столкновений солдат союзной армии с британскими гражданами. И те и другие смотрели друг на друга сверху вниз, власти же пытались заглушить эти противоречия, понимая, что сведения о них могут воспрепятствовать объединению военных усилий. Впрочем, получив от читателей ожидаемые и в каком-то смысле спровоцированные им самим обвинения в антиамериканизме, Оруэлл с готовностью отступил: «Я в гораздо меньшей степени антиамериканист, чем большинство англичан в настоящее время»>>{554}.
Масса материала посвящалась чувствам, настроениям, предрассудкам и предпочтениям рядовых британцев. Оруэлл не переоценивал интеллектуальность и образованность соотечественников, но в то же время не относился к ним по-барски снисходительно, а воспринимал их такими, каковы они были, не приукрашивая и не высмеивая. Рядовым британцам, по мнению Оруэлла, был присущ образ жизни, который вел Санчо Панса, верный оруженосец Дон Кихота, великолепно описанный Сервантесом. К образу «британского Пансы» писатель довольно подробно обратился в статье, опубликованной в конце 1943 года: «Одна его часть желает стать героем или святым; другая часть — это маленький толстый человек, который совершенно ясно видит, что преимущество заключается в том, чтобы остаться в живых и сохранить собственную шкуру. Это его неофициальный образ. Его вкусы направлены на то, чтобы жить в безопасности, иметь мягкую постель, поменьше работать, обладать кувшином пива и женщинами с соблазнительными фигурами»>>{555}.
Порой у Оруэлла возникали разногласия с редакционным советом «Трибюн», в том числе с Бивеном, определявшим политический курс газеты. Писатель считал, что Бивен настроен просоветски и это препятствует объективному освещению хода войны. Тем не менее самому Оруэллу была предоставлена почти полная свобода в определении тематики, подборе авторов и, главное, в содержании его статей, что он в полной мере ценил: «Это единственный независимый голос в социалистическом движении. Это единственная еженедельная газета, которая действительно предпринимает усилия, чтобы быть одновременно прогрессивной и человечной»>>{556}.
Публикация популярной серии статьей имела следствием еще и то, что ее автор превратился в медийную фигуру, о нем стали писать не только серьезные издания, рецензировавшие его книги, но и журналы, рассчитанные на самую широкую публику. Так, в 1946 году в популярном журнале «Вог» («Мода») была помещена фотография писателя, выглядевшего старше своих лет, с заметными морщинами на лице, в темном пиджаке и немодном темном галстуке, и дано описание его квартиры: «Оруэлл живет в Лондоне, в квартире на верхнем этаже… Вещи в его комнатах — бирманский меч, испанская крестьянская лампа, стаффордширские фигурки — могут кое-что рассказать о жизни за рубежом и о его английской солидности. Получивший образование в Итоне, Оруэлл вел после этого довольно авантюрную жизнь, а это прекрасный материал для английской автобиографии… Будучи очень левым, Джордж Оруэлл является защитником свободы и основное время тратит на жесткое противостояние людям, с которыми борется»>>{557}.
Отчасти польщенный, что на него обратил внимание журнал, считающийся преимущественно дамским, отчасти относясь презрительно-иронически к тому, как его облик был преподнесен, Оруэлл ответил статьей в серии «Как мне хочется», указав на разительное противоречие между миром высокой моды и теми условиями, в которых после войны жило абсолютное большинство населения. Оруэлл не упоминал названия журнала, чтобы не попасть в какую-нибудь неприятную историю вроде судебного иска по обвинению в клевете. Он провел анализ содержания лишь одного номера журнала, 325 страниц которого были заполнены смесью анекдотической рекламы и бесчисленными картинками с бальными платьями, норковыми шубами, роскошными чулками, бюстгальтерами, тюбиками дорогой губной помады и флаконами духов в окружении восхитительных женщин, которые всем этим пользуются. Оруэлл признавал, что в журнале иногда упоминается что-то о среднем возрасте или о полных дамах (чтобы рекомендовать определенную одежду или косметику), но о смерти, бедах, несчастьях не встречается ни слова. Всё это — великолепный, но совершенно нереальный мир, заключал писатель
