Оруэлл - страница 109

Вернувшись в Барселону 20 июня с документами, освобождавшими его от несения военной службы, и узнав, что штаб-квартира ПОУМ закрыта властями, Эрик Блэр отправился в гостиницу, где проживала его жена. Она встретила его на пороге и, не дав сказать ни слова, прошептала ему на ухо: «Немедленно выходи из гостиницы так, чтобы тебя по возможности никто не видел». Присоединившись к мужу через несколько минут, Эйлин рассказала, что правительство Каталонии и эмиссары из Мадрида устроили охоту на поумовцев и анархистов, что в городе настоящий террор и жизнь Эрика в опасности. В кармане Эрика лежали удостоверение милиции ПОУМ и фотография товарищей на фоне поумовского знамени. Эти доказательства принадлежности к преступной организации были немедленно уничтожены. Осталось лишь свидетельство об увольнении со службы в связи с ранением, без которого Блэра могли арестовать как дезертира.

В тяжелые минуты даже самые левые интеллектуалы вспоминают о своем правительстве и просят у него защиты. Блэры не составили исключение. Они решили на следующий день встретиться в британском консульстве и через него получить разрешение на выезд из Испании. Конечно, ждать утра было рискованно, но, считал Эрик, «Испания — не Германия, испанская неразбериха и mañana[40] давали надежду на благополучный исход. Испанская тайная полиция кое в чем напоминает гестапо, но ей не хватает гестаповской оперативности».

В середине июня с необходимыми документами и деньгами для спасения соотечественников в Барселону приехал Джон Макнейр, покинувший Испанию после майских событий. Он был тут же арестован как «агент ПОУМ», но почти сразу же освобожден — как только предъявил британский паспорт. Однако, находясь под угрозой повторного ареста, Макнейр теперь был не в состоянии обеспечить организованную эвакуацию.

Ночь перед походом в консульство Эрик провел в какой-то полуразрушенной церкви. В его памяти запечатлелись произошедшие в городе изменения. Особенно запомнился рекламный щит на улице Рамблас, который «украшала антипоумовская карикатура — маска, а под ней фашистская рожа». В консульстве Эрик встретился с Эйлин и Макнейром. Консул посоветовал не обращаться к испанским властям за разрешением на выезд и выдал фиктивную справку, что они являются простыми туристами, путешествующими поездом. Это был совершенно смехотворный документ, но при общей неразберихе он сработал. Гражданская война не смогла вытравить доверие официального лица к документу на бланке британского консульства.

По рекомендации консула (проявившего куда больше смекалки, чем фронтовик Блэр) отъезжавшие добирались до вокзала поодиночке и встретились на перроне, откуда должен был отходить поезд к французской границе. Проблема оказалась в том, что поезда не было — он ушел раньше времени, предусмотренного расписанием. Испанские нравы, вновь и вновь убеждался Блэр, были непредсказуемы. Пришлось провести в городе еще одни опасные сутки. 23 июня, теперь уже международным поездом, группа пересекла французскую границу, сидя в вагоне-ресторане и делая вид, что они беззаботные туристы. На пограничной станции путешественники купили свежую газету, где прочли новость, что в Испании за шпионаж только что арестован некий Макнейр. Поскольку Макнейр в это время сидел рядом с Блэрами, Эрик прокомментировал со свойственным ему сарказмом: «Испанские власти несколько поспешили с этим сообщением».

Проведя несколько дней на средиземноморском побережье Франции, но не получив никакого удовольствия от отдыха (и из-за холодной погоды, и из-за воспоминаний о пережитом), Эйлин и Эрик поспешили возвратиться на родину.

Так закончилась полугодовая испанская эпопея Блэра — Оруэлла, которая дала ему неоценимый жизненный и политический опыт, пригодившийся в дальнейшем творчестве. Что же касается остальных британских добровольцев, связанных с НРП и ПОУМ, то в течение нескольких следующих месяцев они возвратились на родину, кроме тех, кто навсегда остался лежать в испанской земле. Эрик и Эйлин в течение долгого времени разыскивали своих бывших товарищей, в частности через НРП. Но поиски не дали ощутимых результатов, удалось восстановить связь только с некоторыми из тех, кто находился в Великобритании