- Но, Ваше Превосходительство... Позвольте объясниться...
- Ваша медицина только и может, что клистиры ставить или пули из солдатского мяса выковыривать! Вот кто мой целитель, искусный и преданный!
Генерал поглядел влюблено на свою златокудрую красавицу.
- Конечно, конечно, - лукаво соглашался доктор. - То, что сделает стрела Амура, не по силам и Гиппократу. Вы совершенно правы, Ваше Превосходительство.
Губернатор почувствовал, что наступивший прилив сил требует от него незамедлительных действий. Он сложил руки на груди, велел адъютанту немедленно - во-первых, очистить зангезурскую канцелярию от всякого постороннего люда; во-вторых, поставить вокруг резиденции оцепление, дабы казаки оттеснили подальше всех этих беков, купцов и чиновников, галдящих под окнами. В-третьих, призвать немедленно уездного начальника, полковника Белобородова.
- Бегу, Ваше Превосходительство, - щелкнул адъютант каблуками.
А генерал уже никак не мог остановиться.
- И предупредите всех - шутить не будем! Все распоряжения выполнять быстро и беспрекословно! А иначе - по законам военного времени... Понятно?
- Слушаюсь, Ваше Превосходительство! - громко отрапортовал офицер и выбежал из кабинета. И только прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь, растерянно покачал головой.
- Вот метаморфозы, а?
Потом отдышался и вновь вернулся в комнаты. Генерал встретил его недовольным взглядом:
- Вы еще здесь?
- Осмелюсь доложить, Ваше Превосходительство, капитан Кудейкин просит вашей аудиенции.
- Не сейчас!
- Но он очень настаивает... По-видимому, он располагает какими-то секретными данными... Ну, вы понимаете...
Губернатору это известие не понравилось. Он все, конечно, понял. Но как старый служака он всегда недолюбливал сыскных, физиономия губернатора перекосилась, но он совладал с собой и ответил адъютанту мягко:
- Послушайте, объясните этому капитану как-нибудь поприветливей, что я обязательно его приму и выслушаю самым внимательным образом. Но не сейчас...
- О ком это шла речь? - поинтересовалась прекрасная губернаторша, когда адъютант и поспешивший откланяться доктор вышли.
- Об одном сукине сыне... Который много крови может мне попортить...
- Надо быть осторожней!- назидательно сказала супруга, и губернаторская чета рассталась, вполне довольная друг другом.
Глава сорок первая
Распоряжения генерал-губернатора были выполнены с отменной быстротой и решительностью. Запруженная беками в черкесках и высоких папахах, купцами в блестящих шароварах, чиновниками в черных парах, с галстуками-бабочками над накрахмаленными манишками, площадь очищалась казаками грубо и настойчиво. Вскоре толпа уже гудела взбудоражено за плотной цепью пропотевших солдатских спин. И людям было невдомек, что среди зевак затесались незаметно ничем не примечательные молодцы в низких цилиндрических шапках, с хурджинами и посохами в загорелых руках, одетые в плохонькие чохи и бешметы, обутые в простые чарыки. Они не стали оказывать сопротивления и уворачивались от жестких прикладов, однако упорно задержались в хорошо продуманных точках, из которых было видно все.
Народ ждал. Ждал, что предпримет облеченный высшей властью генерал, представляющий здесь особу самого царя. Тем, кто его не знал, губернатор казался почти божеством, мудрым и непогрешимым, наделенным правом карать и миловать, держащим в руках людские судьбы. И, конечно, никто не пытался осуждать его действия, видя во всем происходящем знак высшей, недоступной простым смертным государственной мудрости. То, что он столько времени выжидал, то, что он до сих пор не принял уездного начальника Белобородова, казалось наполненным особым, тайным смыслом.
Между тем, генерал-губернатор, возрожденный гением своей жены, пытался предпринять нечто такое, что наполнило бы смыслом содеянное им в состоянии крайней растерянности. Нужно было сделать шаг, который загнал бы проклятого разбойника в угол, из коего ему уже не выбраться. И, раздумывая вновь и вновь, приходил к одному и тому же выводу, что есть единственный ключ к душе этого лесного волка, и ключ этот, слава богу, у него, губернатора, в его руке. Это Хаджар. Разбойница и подруга разбойника. Который, судя по всему, любит ее без памяти. Надо же! Любит...
