Рожденная на земле своих предков, впитавшая вместе с молоком матери мудрость народа, его мечту о свободе, ты выросла непокорной и непокоренной. Вопреки шариату, который повелевает женщине жить в темнице чадры, ты сбросила ее и явила миру свой прекрасный лик, одухотворенный веянием свободы. Ужаснулись богатые, ужаснулись ахунды, но народ не ужаснулся, народ, воспитанный в повиновении аллаху, не осудил твоего открытого лица, увидев в нем свет надежды на лучшую жизнь, правду, любовь. На пути твоем встретился статный юноша со жгучими, как уголь, глазами, могучий, словно дуб, ласковый, словно нежный весенний ветер, мудрый, как вековые снежные вершины, гордый, как орел, быстрый, как лань, глубокий, как горные озера. Ты отдала ему свое сердце и ни разу об этом не пожалела.
Вам было хорошо вдвоем. Мир переставал существовать для вас, когда вы бродили в рощах, когда вы шептали друг другу заветные слова любви. Вы были созданы друг для друга и не мыслили ни дня в разлуке. В минуты грусти ты утешала его лаской женщины, он дарил тебе свое мужество. Если бы не было на земле несправедливости, кровавых войн, если бы люди были братьями, как это записано в Коране, если бы каждый был хозяином своей судьбы, сколько счастья бы вы принесли друг другу, и не было бы конца этим безмятежным дням, наполненным светом любви. Но он, твой избранник, оглянулся вокруг, и мраком наполнилось его сердце. Он увидел бесчестье, он услышал стон народа и за плакал от горя и жалости к людям. И, утерев слезы обиды и горечи, он поклялся мстить врагам, принести на землю свободу, справедливость, счастье. Он сел на могучего коня, кинул клич вокруг и повел храбрецов в горы, вселяя в богатых ужас, сея кругом семена справедливости.
И рядом была ты, Хаджар, дочь Ханали! Ты не оставляла его ни на минуту, разделяя с ним трудности походной жизни, опасность, заживляя его раны, давая мудрые советы.
День и ночь здесь не отделены друг от друга. Время бежит, словно тихая черная река. Откуда в тебе, женщине, столько стойкости, почему не вянет, а расцветает твоя красота, почему все больше и больше в твоих глазах гордости и ненависти к врагам? Неужели тебе, тонкостанной, юной, отпущено столько сил природой?
А, может быть, силы твои в том, что ты сердцем своим связана с сердцем своего любимого, великого Гачага Наби, что все существо твое связано с народом, с его мощью, как чинара связана могучими корнями с толщей плодородной земли?!
Глава тридцать седьмая
Внешне между повстанцами и царскими властями словно установилось негласное перемирие. Наместник, министр, генерал-губернатор, князь Белобородое, капитан Кудейкин, десятки офицеров, тысячи солдат царской армии ждали, какой шаг предпримет Гачаг Наби, надеясь, что ничего серьезного так и не произойдет, все образуется само собой, сойдет на нет.
Повстанцы готовились к крупным маневрам. Большой совет отряда решил уходить на зиму на тот берег Араза и оттуда тревожить угнетателей, а к следующей весне снова вернуться в Зангезурские горы. У них не было другого выхода. К большой войне они пока не были готовы, маленькой не хотели. Оставалось одно, решить, как теперь быть с "кавказской орлицей", Хаджар, дочерью Ханали.
Взглянем еще раз на эту картину, представим себе, как и чем жили люди, захваченные этими событиями. Утомленный бездеятельностью министр отдавал ненужные распоряжения, не подозревая, до какой степени он осточертел окружающим, так же, как надоел своими бесконечными каламбурами, цитатами из древних авторов. Наместник плел интригу мелкими стежками, запутывая министра, расправляясь с непокорными, отсылая в Петербург письма с баснями о решительных победах.
Не было в живых уже грузина Сандро, жестокого Рябова, полковника Зубова, над их неизвестными могилами кружился ветер, души витали неизвестно где. Крестьяне и мелкие ремесленники передавали из уст в уста легенды о подвигах Гачага Наби, восхищались им, но бросить надоевшую им долю, клочок земли, кузнечные меха, полуразвалившиеся хижины не решались, и тянули по-прежнему свое ярмо, надеясь, что лучшие перемены придут сами собой, со стороны.
