Много при этом оборвется жизней человеческих и с той, и с другой стороны. Многих удальцов будут оплакивать матери, рыдая в голос, так что слышно будет и в другом конце аула. Много девушек наденут черные платки в память о безвременно ушедших женихах, так и не дождавшись веселого и прекрасного дня свадьбы.
И, можно не сомневаться, именно Гачаг Наби и Хаджар обвинят в напрасном кровопролитии. Их считали бы виновниками каждой смерти.
- Это еще не все, - закаркали бы черными воронами малодушные. - То, что сейчас осиротело столько семей - лишь начало. Потом начнется расправа победителей со всеми, кто хоть как-то замешан, и поди докажи, что виноват не ты, а твой сосед! Долго разбираться никто не будет. Огнем и мечом пройдут завоеватели по нашей земле, умножится толпа нищих, тщетно ждущих возле забора с утра до ночи скудного подаяния...
Самое страшное - что так бы все и было.
Обдумав, Ало-оглы нашел единственный верный путь. Поигрывая ключами, висевшими у него на поясе, он улыбнулся. Невеселой была эта улыбка, может, и хорошо, что никто не видел ее. Потому что страшно, когда улыбается человек, задумавший то, на что решился Гачаг Наби.
* * *
Спустились тени на отроги зангезурских гор. Затеплились желтые огоньки редких фонарей на улицах Гёруса.
Засветился огонек и у ворот гёрусского каземата. И в камерах, где сидели узники посостоятельнее, загорелись коптящие сальные свечи.
Гачаг Наби недолго дожидался удобного момента. Только стемнело, как начальник тюрьмы Татарыбек прошел размашистым шагом в свою убогую канцелярию. Гачаг Наби неслышно прокрался за ним и возник на пороге, склонив голову.
Начальник был погружен в чтение каких-то бумаг, которые он разглядывал, прищурившись, поднеся к самому огню.
Увидев краешком глаза солдатскую гимнастерку и услышав позвякивание ключей, он спросил:
- А, Карапет, пришел?
- Пришел, - покорно ответил мнимый стражник.
- Что, поумнел после моей затрещины?
- Так точно...
- Будешь помнить мое отеческое наставление всю жизнь!
- Буду помнить, господин начальник...
- Значит, должен благодарить меня за науку...
- Спасибо, господин начальник!
- Ладно.
Татарыбек помолчал, покачал головой, прочно сидящей на мощной красной шее.
- Раз ты понял, значит, теперь будешь выполнять все, что я скажу.
- Да, господин начальник.
- Поклянись.
- Как, господин начальник?
- Клянись Иисусом Христом, сыном непорочной девы Марии... Гачаг Наби растерянно промолчал. Но Татарыбек истолковал его молчание по-своему:
- Ты думаешь, Карапет, что нельзя клясться такой клятвой перед нехристем? Ну, так гляди!
И он вытащил из-за ворота висевший на шелковом шнурке нательный крест.
- Видал? Я уже давно принял истинную веру! Он размашисто перекрестился.
- Ну, теперь ты веришь мне до конца?
- Да, господин начальник!
_ И не побоишься теперь сказать мне, что ненавидишь от души этих мусульманских псов?
- Не побоюсь, господин начальник...
_ И понимаешь, что должен делать правоверный христианин...
- Нет, господин начальник! Татарыбек вздохнул нетерпеливо.
- Надо же, какой ты непонятливый. Душить нужно этих мусульман, топить, резать! Теперь понял?
- Понял, господин начальник!
- Ну, вот, наконец... А кого нужно удушить первым?
- Не знаю, господин начальник...
- Какой же ты все-таки несообразительный! Подумай. Шевели мозгами.
- Не знаю...
Татарыбек тяжело вздохнул, всё еще не поворачиваясь к своему "помощнику", с которым раньше и словом перемолвиться гнушался, а теперь пришлось вступать в обстоятельные переговоры.
- Ну, кто самый опасный человек у нас в каземате?
- Разбойник Гудрат!
- Эх, ты, деревня. Атаманша разбойничья, вот кто самый опасный элемент!
- А-а-а-а...
- Вот ее и надо извести.
- Как же?
- Очень просто. Тебе эта Хаджар вполне доверяет.
- Нет, господин!
- Брось запираться. Я же знаю, что она еду берет только из твоих рук.
- Напраслина это, господин начальник!
- Сказал - брось!
"Карапет" вытянулся по стойке смирно.
- Значит, ты хочешь мне помогать? - снова спросил Татарыбек.
- Да, господин начальник!
- Так слушай. Еду для "кавказской орлицы" тебе сегодня передаст фельдшер. Что там - тебя не касается. Твое дело - чтобы эта хищная птичка склевала все зернышки без остатка. Усвоил?
