"Болтливые слабоумные обезьяны, – повторил Сетх. – Вечно лопочут, вечно плетут языками. Где они только находят повод для разговора?"
Звук людских голосов согревал и ободрял меня.
"Людишки ежедневно, всечасно видят друг друга и все равно непрерывно болтают. – Слова Сетха были полны сарказма. – Этот мир станет лучше, когда будет очищен от всех представителей рода человеческого до последнего".
– Как очищен?
"А, я пробудил твое обезьянье любопытство, не правда ли?"
– Ты надеешься уничтожить все человечество?
"Я сотру вас, всех до единого, с лица этой планеты". – И хотя он передавал слова прямо в сознание, мне казалось, что я слышу змеиное шипение.
Мои мысли понеслись галопом. Он не мог уничтожить всех людей, ведь творцы существуют в отдаленном будущем, а это означает, что человечество выжило.
И тут я услышал смех Сетха – жуткий, леденивший кровь тонкий визг, подобный скрежету железного когтя по стеклу.
"Творцов не станет, как только я осуществлю задуманное. Я подчиню континуум своей воле, Орион, и твои жалкие самозваные божки исчезнут, как дым погашенной свечи".
Экран на стене потемнел.
– Аня…
"Ты хочешь увидеть женщину. Идем со мной. – И встал во весь рост, нависнув надо мной жуткой тенью смерти. – Ты увидишь ее! И разделишь ее участь".
Сквозь другую потайную дверь мы вышли в коридор, освещавшийся настолько слабо, что я едва различал силуэт его могучего тела.
"Должно быть, – решил я, – Сетх и его соплеменники видят в инфракрасном диапазоне спектра. Означает ли это, что они слепы к высокочастотной части спектра – к синему и фиолетовому?"
Я отложил размышления об этом на будущее.
Коридор превратился в спиральный спуск, уводивший все ниже и ниже, в глубь земли. Стены тускло светились, разгоняя темноту ровно настолько, чтобы я не натыкался на них. Спуск все не кончался. Сетх превосходил меня в росте на целый фут и был настолько высок, что едва не задевал головой потолок туннеля. Несмотря на мощное сложение, его тело не бугрилось мускулами; движения ящера были полны текучей грации, как беззвучное грозное скольжение удава.
Шагая позади него, я разглядел на затылке Сетха разветвленный надвое гребень, переходивший в хребет. Впереди ветви гребня казались рожками, выдававшимися из черепа прямо над крокодильими глазами. Мне были видны рудиментарные выросты на его хребте; должно быть, миллионы лет назад они представляли собой броневые пластины. На кончике его хвоста тоже имелся вырост – наверное игравший тогда роль тяжелой палицы.
Туннель стал теснее, круче – и жарче. Я совсем взмок. Пол почти обжигал мои босые ступни.
– Долго ли нам спускаться? – спросил я, и мой голос эхом отразился от гладких стен.
"Твои творцы черпают энергию от своего солнца – золотой свет большой звезды, – ответил он телепатически. – Я же беру ее из глубин планеты, из океана расплавленного железа, который бушует на полпути от коры планеты к ее идеальному центру".
– Жидкое ядро Земли, – пробормотал я.
"Море энергии, – продолжал Сетх, – разогреваемое радиоактивностью и гравитацией, бурлящее потоками электрических и магнитных полей, столь жаркое, что железо и прочие металлы тают и текут, как вода".
Это описание ада! Он черпает энергию преисподней.
А мы все шли вниз и вниз. Странно, почему Сетх не построил лифт? Казалось, мы шагаем уже не первый час в молчании, озаренные жутким красноватым свечением стен, будто сквозь печку.
"Он держит Аню там, – рассуждал я. – Что там у него, на такой глубине? И почему так глубоко? Он что, боится быть увиденным? Есть ли у него другие враги, кроме творцов? Может, кто-то из соплеменников не в ладах с ним?"
Мои мысли кружили по нескончаемому кругу, но неизменно возвращались к одному и тому же ужасному вопросу: "Что он делает с Аней?"
Мало-помалу я ощутил в своем сознании постороннее присутствие, чужой разум, прощупывавший меня настолько деликатно, что я почти не ощущал его. Поначалу я решил, что это Аня. Но разум был чуждым, враждебным. И тут я понял, почему мы так долго идем к темнице моей подруги. Сетх зондировал мой разум, допрашивая меня настолько вкрадчиво, что я даже не осознавал этого, отыскивая в моей памяти…
