Эти анализы, несомненно, верны, поскольку связаны с негативными эмоциями. Сартр пытается пойти дальше, чтобы охватить позитивные эмоции, счастье и т.д. Он воспринимает это как вид самовнушения или самогипноза. Мужчина, который собирается в поездку солнечным утром, позволяет солнечному свету успокоить себя до позитивного состояния, и он сознательно поворачивает свое сознание по направлению к приятным вещам. Он вызывает чувство «с миром все в порядке», хотя, если он честен, он знает, что миллионы людей страдают от голода и с детьми плохо обращаются... Любящая мать предпочитает игнорировать тот факт, что ее ребенок себялюбив, избалован и порочен для того, чтобы иметь возможность потворствовать своей материнской любви. И так далее. Размышляя в таком духе, можно легко поверить в то, что большая часть позитивных эмоций включает в себя некий вид самообмана, подобно Нельсону, который подносит подзорную трубу к слепому глазу. В Данном случае заблуждение заключается в предположении о том, что положительным эмоциям следует взять в расчет весь мир. Ученый, который только что сделал великое открытие, испытывает обоснованное чувство восторга. Если это открытие может спасти жизни, было бы абсурдом доказывать ему, что он обманывает себя, поскольку оно все еще не в состоянии решить все мировые проблемы.
На самом деле, положительные эмоции являются источником наслаждения, который способствует каждому шагу вперед, каждому эволюционному улучшению. Но так как Сартр не признавал эволюцию, от него нельзя ожидать подобного понимания.
Даже его теория отрицательных эмоций требует уточнений. Эмоции не являются заменой действия; множество действий - на самом деле, большинство - сопровождаются эмоциями. Это противоречит основному утверждению. Более того, лисе не требуется испытывать ненависть к винограду; она может глубоко вздохнуть и попробовать другой подход; или она может напомнить себе, что последний раз, когда она ела виноград, он вызвал диарею. Это может и не быть «кислый виноград» для того, чтобы это было правдой. Настоящая «мораль» теории эмоций заключается в том, что отрицательные эмоции управляемы; Сартр игнорировал это потому, что он хотел использовать эмоции, чтобы показать свой пессимистический взгляд на человеческое состояние. Так что большую часть теории Сартра необходимо отвергнуть как преувеличение. Но что остается обоснованным - так это осознание того, что человек может выбрать, потакать ли негативным эмоциям и негативным действиям, как альтернативу самодисциплине. В этом случае возникает такое же заблуждение, как и в случае порнографии - уайтхедовское «заблуждение неуместной конкретики». Роберт Дэниелс и Джон Вест, убийцы Нибелов, являются примером подобного заблуждения. Я уже указал на основную нелепость убийства; они вели себя так, словно их цель заключалась в желании быть пойманными и казненными. На самом деле, их цель заключалась в том, чтобы разрядить сильные негативные эмоции, которые возникли только из-за их неадекватности и недостатка самодисциплины. Это было примитивное притязание воли к власти, без мысли о последствиях. На практике, «магическая» реакция на ситуацию означает несдержанную и бесхитростную реакцию на утонченную проблему - словно часовщик теряет самообладание при работе с часами, которые ему надо починить, и разбивает их молотком.
Теперь можно увидеть, почему сексуальное преступление и «немотивированное убийство», выражаясь языком психологов, так сильно связаны. Оба они включают «магический» подход к проблеме. И причины увеличения числа этих преступлений коренятся в росте запутанности индустриальной цивилизации. Человек с сильной волей и низким интеллектом предпочитает разбить вдребезги часы с помощью молотка.
В некотором отношении удивительно, что потребовалось так много времени для того, чтобы возникла эта проблема. «Черные сатанинские мельницы» начали свою работу по деперсонализации во второй половине восемнадцатого века; можно было ожидать поворота к немотивированным убийствам в девятнадцатом веке. Ответ заключается в том, что психопатическим личностям требуется
