Проснулся он уже в сумерках. Серёгин по-прежнему гнал машину вперёд по шоссе, а за спиной горело заходящее солнце.
«Вращаются колёса, у-лю-лю…»
— Всё-таки я устал, — сказал он уже за Владимиром, когда над дорогой уже висела густая темнота, в которой ярко светились фары встречных автомобилей, — думал, доедем до Нижнего на одном рывке, но надо передохнуть пару часов. К утру будем на месте.
Он съехал на обочину, погасил фары и откинулся на спинку сиденья. Андрей и Люба тоже задремали. Стараясь никого не разбудить, Виталик выбрался из машины на свежий воздух.
— Ты куда? — сквозь сон спросила Люба.
— На улицу, курить, — ответил он, — ложись.
Выкурив сигарету, он заглянул в салон. Люба лежала на заднем сиденье, поджав ноги, и будить её не хотелось.
Он лёг на траву и стал смотреть в чёрное небо над собой.
В десятке метров от них с шумом проносились машины по ночному шоссе, а с высоты горели звёзды, казавшиеся неяркими из-за освещения фар, и роняли извечный ровный, голубоватый свет свой на великую славянскую равнину.
Виталик лежал на спине, подложив руки под голову, смотрел на звёзды и вслушивался в звуки ночи.
Легко открылась дверь автомобиля, Димка, потягиваясь, вышел из салона, и присел на землю рядом с другом.
— Спишь? — спросил он.
— Нет… А ты?
— Я немножко выспался. Скоро поедем.
— Смотри, какие звёзды, — сказал Виталик, — знаешь, о чём мне сейчас подумалось?
— О чём?
— Представляешь, пройдёт, может, тысяча лет, может, две, а может, десять… И будут археологи находить следы исчезнувших цивилизаций. Примерно, как сейчас в Южной Америке. И найдут нас…
— Нас сегодняшних? Вряд ли мы им будем интересны, — засомневался Димка.
— Мы-то да… Но найдут они следы Советского Союза — не могут они их не найти. И кто-то напишет научную работу о том, что была великая культура людей, которые строили самолёты и космические корабли. И вдруг — в очень короткий по историческим меркам период времени — эта культура исчезла. Как вымерла. Хотя войны не было. И в следующем пласте ноль — ты представляешь, что такое радиоуглеродный анализ?
— Конечно, — ответил Димка, — метод датировки. Я ж технарь всё-таки.
— А у них, может быть, будут более точные методы, у людей будущего. И они увидят, как без войн и видимых катаклизмов в очень краткий срок исчезла великая цивилизация. И будут искать ответ — почему? Кто её убил? И не найдут…
Они оба помолчали, глядя на звёзды.
— А звёзды будут так же светить, и свет, который исходит от них сейчас, ещё не дойдёт до Земли, а учёные будут мучаться этим вопросом так же, как мы сейчас… И ещё, — его голос вдруг стал строже, — знаешь, о чём я ещё думаю? Точнее, о ком?
— Догадываюсь. Об этом твоём Стивенсе, или как его?
— Как ты угадал? — усмехнулся Виталик. — Знаешь, я всё равно найду его. Чего бы мне это ни стоило. Я понимаю, что это звучит глупо — не зная настоящего имени, не зная даже, в какой стране его искать… Но найду. Когда-нибудь. Обязательно. — он снова взглянул на небо, на мерцающие звёзды, — поехали, если ты отдохнул?
— Отдохнул. Давай покурим по одной и поедем.
* * *
Марина возвращалась из института. Андрей уехал, планов на вечер у неё не было, и она поехала домой часов в пять-шесть вечера, что случалось нечасто.
Она включила компьютер, завела весёлую музыку и начала прибираться в квартире.
На вешалке в прихожей висела летняя ветровка Андрея. В Мулино он уехал в осенней куртке. Лето заканчивалось, и уже чувствовалось прохладное дыхание сентября.
Девушка сняла ветровку с крючка, чтобы положить её в стиральную машину, встряхнула её над диваном, чтобы из карманов высыпалась мелочь.
Но вместо монет из кармана одна за другой выкатились три поблескивающие металлом стреляные гильзы.
— Патроны… — в ужасе всплеснула руками совершенно не разбиравшаяся в оружии Марина.
