Виталик сидел на диване, почти не моргая, оцепенело глядя в телевизор, уперевшись босыми ногами в истрёпанный ковёр.
И тут на экране появилось ещё одно слишком знакомое лицо. Самодовольное лицо Маркина.
«Дежа вю», — ударило, как молния, воспоминание. — «Это кино я уже смотрел. В пятом году, в камере Бутырки».
— Мы, безусловно, не приемлем террористических методов, — Виталику показалось, что челюсть Сергея двигается механически, что позади него невидимая сила жмёт на кнопки или дёргает за верёвочки, — конечно, мы разделяем негодование нашего товарища по поводу грабительской реформы ЖКХ. Но, как лидер Молодёжного альянса революционных коммунистов, я должен решительно заявить, что мы сторонники не подготовки и осуществления взрывов в центре Москвы, а мирного протеста. Нам жаль, что наш товарищ собрался действовать подобными методами, не поставив в известность организацию. Если бы мы знали заранее, мы бы сделали всё возможное, чтобы его от этой затеи отговорить. Мы предвидим, что власти могут попытаться после этого случая признать нашу организацию экстремистской, и должны заявить, что решительно отмежёвываемся от любых террористических проявлений…
«Ах ты сволочь. Человеку двести пятая светит…»
Маркин смотрел прямо в камеру журналиста, говорил ровно и уверенно, и кроме радости, что его показывают на всю страну, что он в очередной раз прославился, в глазах его не было никаких эмоций.
«Человек-машина. Мутант, не способный переживать вообще, не обладающий никакими человеческими чувствами. Генномодифицированный организм. Где-то в глубине клетки произошла мутация, ошибка считывания генома, и получился внешне человек, но с атрофированной эмоциональной сферой. Не человек, а мутант», — собственная характеристика показалась Виталику исчерпывающе точной. Одеваясь быстрыми движениями, как будто вскочив по команде, хотя вот уже четвёртый месяц ему не приходилось вставать в шесть часов согласно режиму, он удивлялся только тому, что раньше не нашёл нужных слов, как назвать предателя.
Он не стал серьёзно задумываться о том, почему журналисты назвали Кузнецова членом Молодёжного Альянса. Могли напутать, могли наврать, на то они и журналисты, могли найти какие-нибудь старые ссылки в Интернете, ну а Маркину только в радость привлечь к себе внимание…
Виталика слегка задело то, что Андрей решил совершить взрыв, не поделившись с ним своими планами. Он-то никогда не давал товарищу повода для недоверия. Но сейчас это уже не имело значения.
На улице было холодно, а ему, возможно, предстояло много времени провести на открытом воздухе, и он надел тёплый свитер под камуфляж и зимнюю куртку, взял загранпаспорт, нож и фонарь, рассовал по карманам все имевшиеся деньги.
Уходя из дома, Виталик отправил Любе СМС, что будет без телефона и вернётся поздно. «Не беспокойся!» — дописал он в конце и нажал клавишу отправки сообщения. После этого он выложил на стол мобильный телефон, окинул взглядом квартиру и вышел на улицу.
Снег блестел под ярким солнцем. На дороге к метро возвращавшиеся из школы ученики младших классов играли в снежки, а на газоне между тротуаром и мостовой лепили снеговика.
Монотонное течение жизни в очередной раз с хрустом переломилось, и вновь с совершенно неожиданной стороны.
Виталик спустился в метро и через полчаса был уже на Курском вокзале.
Возникший замысел ему самому казался безумным по степени неподготовленности, но сегодня он верил в фактор внезапности.
Вокзал ремонтировали, и он не сразу нашёл выход к пригородным поездам Горьковского направления. Однако время уже было обеденное, перерыв в электричках закончился, и на Балашиху они шли каждый час.
Посреди рабочего дня людей в электричке было немного. Виталик выбрал место на лавке у окошка, протёр рукавицей запотевшее стекло и стал смотреть на заснеженные пейзажи. Спальные районы Москвы и ближайшего Подмосковья за окном сменялись нагромождениями дачных участков. Под перестук колёс спокойнее думалось, и вернее выстраивались в ряды всполошенные мысли.
Уже подъезжая к Балашихе, Виталик засомневался, найдёт ли дорогу — ведь он не был в этих краях уже три с половиной года. Но ноги сами несли его по верному маршруту, широко шагая по заснеженной грунтовой дороге.
