Ален Турен
В понятии мирного сосуществования не было бы ничего нового, если бы оно ограничивалось желанием предотвратить любой открытый конфликт между двумя обществами или государствами, которые рассматриваются как полностью противоположные друг другу. Действительно, трудно понять, в каких областях, не считая конкуренции в захвате рынка сбыта, могут сталкиваться интересы таких полностью чуждых друг другу объединений. И когда речь идет о ядерных сверхдержавах, прямо или косвенно осуществляющих контроль на обширных территориях, трудно надеяться на что-нибудь лучшее в отношениях между ними, чем на «холодную войну», созданную холодом равновесия ядерного страха.
Понятие мирного сосуществования важно потому, что оно ставит под вопрос чуждость по отношению друг к другу Западной и Восточной Европы и, более того, утверждает, что у обоих видов общества должны быть и есть общие элементы, аналогичные формы организации и цели. В СССР в период послевоенного восстановления (период Н. С. Хрущева) это общее сводилось к экономической области: Восток, Запад и Юг должны модернизироваться, используя науку и технику для повышения производительности. Таким же образом после социалистической революции СССР с наибольшим энтузиазмом принял американские методы рационализации: тейлоризм и фордизм; после второй мировой войны капиталистический Запад, социалистический Восток и националистический Юг восхваляли модернизацию и рост производительности. Поэтому возникла мысль о прогрессивной конвергенции всех стран к общей модели современного общества, в котором будет господствовать, по мнению М. Вебера (конец XIX века), принцип инструментализма, расчета, технологии и секуляризации. ООН, в основном посредством специализированных организаций, таких, как ФАО, ЮНЕСКО и ВОЗ, активно распространяет идеи единства мира в духе философов XVIII века, которые проповедовали идею вечного мира.
Мощное проявление современности, которое до поры до времени ограничивало политические и идеологические антагонизмы, перенеся их в рамки общего движения к экономическому развитию, должно было установить социальную справедливость и демократию. Некоторые незападные страны слишком далеко зашли в осуществлении этого принципа. Так было в Польше во времена Терека, о чем свидетельствуют произведения его основного советника по идеологии, а также в двух больших латиноамериканских странах, Бразилии и Мексике, которые были убеждены, что быстрый рост позволит им включить в современный сектор их экономики население, изгнанное нуждой из деревни, демографический взрыв и невыносимые формы социального господства. Волна доверия к техническому прогрессу захлестнула весь мир.
В 60- х годах и последующие десятилетия ситуация изменилась и характеризовалась резким отступлением от идей прогресса, развития и постепенной ликвидации политических и социальных различий в рамках всеобщей модели современного общества. Одновременно с падением темпов экономического развития повсюду стали вновь возникать идеи защиты личности и общества с характерными традициями и поверьями. Место идеи о едином мире заняла защита культурных и социальных различий, которые не только не должны были быть уничтожены, а, наоборот, превознесены и укреплены. Мир 70-х годов раскололся, обострился антагонизм между Востоком и Западом, Югом и Севером. В начале 80-х годов более или менее глубокий экономический кризис обострил противоречия и увеличил количество очагов насилия на стыках зон, ставших прежде всего геополитическими и соответственно определяемых как чуждые и враждебные друг другу. Мирное сосуществование уступило место идее «крестового похода». Началось ли теперь обратное движение истории? Будем на это надеяться. Только на этот раз противостоять столкновениям идеологических и военных интересов будет не надежда на чисто экономическое развитие, а дух свободы, стремление к демократии и защите прав человека. В 50-е годы господствовала экономика, в 60-е и 70-е -политика; будут ли в 90-е годы господствовать этика и дух свободы? Действительно, теперь не достаточно заявить, что все страны движутся к одной цели, но разными путями. Мы сейчас допускаем то, что различия будут существовать всегда и даже иногда усиливаться, и это исключает мысль, что все страны проходят одни и те же ступени развития. Различия ограничиваются не экономикой, а лежащей в основе демократии политической моралью. Как здесь не отметить удивительный прогресс демократической мысли в мире? Несколько десятилетий назад считалось, что ее могут себе позволить только богатые страны. Говоря об этом, надо отметить, что в отличие от Ю. В. Андропова М. С. Горбачев в основу перестройки ставит не только модернизацию, но и гласность, то есть демократизацию в начальном ее проявлении. Демократия вновь восстанавливается и укрепляется в Латинской Америке и во многих регионах Азии. Было бы неосторожным и наивным утверждать, что демократическая мысль в конце концов объединит вокруг себя весь мир, но можно выдвинуть идею о том, что государства, сильно отличающиеся друг от друга по культуре, общественному строю и экономике, могут мирно сосуществовать, если они будут соблюдать основные принципы демократии. Именно это является новым в понятии сосуществования; оно отличается от того, которое было принято у предыдущих поколений, но оно является более глубоким и дает больше надежд.
