Бластер Форда Префекта злобно кашлянул, но ответный язык пламени выбил оружие из рук Форда.
То был момент абсолютного ужаса, секунда мертвой зыби перед тем, как кто-нибудь выстрелит вновь.
Секунда миновала. Никто не стрелял.
Они оказались в кольце из бледных криккитян. По их лицам скользили лучи фонариков.
Пленные уставились на победителей, победители – на пленных.
– Здравствуйте! – заговорил один из победителей. – Извините за бестактность, но вы… инопланетяне?
Меж тем далеко отсюда, в стольких миллионах миль, что ни одному разуму неподвластно, Зафод Библброкс вновь ударился в тоску.
Он починил свой корабль – в смысле понаблюдал с живым интересом, как робот-ремонтник его чинит. Теперь «Золотое сердце» вернулось в ряд самых мощных и великолепных звездолетов на свете. Ему всюду был открыт путь. Он мог совершить что угодно. Он заглянул было в какую-то книгу – и тут же швырнул ее в угол. Он ее уже читал.
Зафод прошел к пульту связи и включил всеволновой передатчик для экстренных сообщений.
– Хочет кто-нибудь выпить? – вопросил он в микрофон.
– Мужик, это что, экстренное? – прохрипел чей-то голос с того конца Галактики.
– Тоник какой-нибудь есть? – продолжил беседу Зафод.
– Иди ты комете под хвост.
– Ладно-ладно, – пробурчал Зафод и отключил передатчик.
Вздохнув, плюхнулся в кресло. Вскочил опять, подошел к компьютерному монитору. Нажал несколько клавиш. Маленькие пузыри принялись играть на экране в салочки с поеданием.
– Хрямс! – подбадривал их Зафод. – Ах, уше-е-е-е-о-ол! Загоняй, хрямс его!
– Здорово, старина, – приветливо гаркнул компьютер спустя минуту такого времяпрепровождения, – ты набрал три очка. Предыдущий рекорд – семь миллионов пятьсот девяносто семь тысяч двес…
– Ладно-ладно, – проговорил Зафод, отключая компьютер. Снова плюхнулся в кресло. Поиграл карандашом. Это занятие тоже потихоньку ему прискучило.
– Ладно-ладно, – сказал он и ввел в компьютер сумму заработанных за этот раунд очков, а также предыдущий рекорд.
«Золотое сердце» перешло на рысь, и звезды в его иллюминаторах слились в одно расплывчатое облако света.
– Скажите, пожалуйста, – проговорил тощий, бледнокожий криккитянин, который выступил вперед из рядов своих сородичей в качестве глашатая и теперь переминался с ноги на ногу в кругу света. Свою винтовку он держал на отлете, точно просто оказывал любезность ее истинному владельцу, который кой-куда отлучился на минутку. – Скажите, пожалуйста, – вновь начал он, – вам что-нибудь известно о так называемом равновесии в природе?
Пленники не дали ответа – конечно, если не считать таковым растерянного хмыканья и вздохов. Лучи фонариков скользили по их лицам. Высоко в небе занимались своим темным делом Робот-Зоны.
– Ну, видите ли, – замялся криккитянин, – мы слышали об этом «равновесии» только краем уха. Должно быть, это так, мелочь какая-то. Ну ладно, тогда, полагаю, придется вас убить.
И скосил глаза на свою винтовку, точно соображая, куда же надо нажимать.
– В смысле, – добавил он, вновь подняв глаза, – если только вы не хотите о чем-нибудь поболтать?
Медленное, тупое удивление распространилось по телам Слартибартфаста, Форда и Артура из их сердец (на данный момент находившихся в пятках). Оно неуклонно поднималось к их мозгам, которые в сей миг были заняты лишь передвижением челюстей вверх-вниз. Триллиан трясла головой – так встряхивают, отчаявшись, коробку с головоломкой, чтобы непонятные детали сами нашли себе место.
– Видите ли, нас беспокоит, – добавил голос из толпы, – этот самый план ликвидации Вселенной.
– Да, – подхватил другой, – и равновесие в природе. Нам все кажется, что если уничтожить всю остальную Вселенную, то это плохо отразится на равновесии в природе. Понимаете, мы придаем очень важное значение экологии… – И у него горло перехватило от печали.
– И спорту, – громко возгласил кто-то еще.
Толпа приветствовала его заявление одобрительным гулом.
– Да, – согласился первый, – и спорту тоже…
Затем растерянно оглянулся на своих товарищей, деловито поскреб щеку. По-видимому, он пытался побороть в себе некое глубинное смятение, точно думал он одно, а на язык наворачивалось совсем другое и примирить слова с мыслями не было никакой возможности.
