Он резко повернулся и пошел по склону вниз, к краю скалы. Лиз поставила кружку на траву и последовала за ним. Как понять этого мужчину? Счастливо влюбленный и помолвленный, он приходит в ярость от самых невинных вопросов. Лиз, однако, некогда было рассуждать. Она догнала Артура почти на краю обрыва, спускавшегося к морю. Некоторое время они стояли молча, глядя на морскую гладь, небо и белых чаек.
— Не надо так сердиться, Артур, — сказала Лиз тихо. — Тебе следовало сказать Додди, что ты не хочешь отвечать на подобные вопросы. Он обязательно учел бы твои пожелания и построил беседу согласно твоим правилам. Додди не из тех, кто гоняется за дешевой сенсацией, это видно. Кстати, он задал самый обычный вопрос. Многие люди с радостью рассказывают о своей личной жизни, выкладывают сами такие подробности, что только диву даешься. Мне подобное тоже не по душе, но я бы не стала показывать это чужим людям.
Артур повернулся к ней, и озорные золотистые искорки мелькнули в его красивых карих глазах.
— Мы с тобой похожи, оказывается. — Он улыбнулся. — Забавно, что ты в твоем возрасте уже способна здраво рассуждать. Ну ладно. Пошли!
Он взял ее за руку и повел в дом. В гостиной съемочная группа ждала их в полной растерянности — они молча сидели с кружками кофе по разным углам.
— Извини за каприз, старик! — Артур пожал руку Додди. — Я готов продолжать.
— Отлично, — оживился Додди. — Тогда вперед.
Дальше все пошло гладко. Додди интересовался исключительно книгами, вопросами литературы, спрашивал, откуда Артур черпает свои сюжеты. Они непринужденно болтали о ситуации в книжных магазинах и библиотеках, об интересах читателей. Говоря о своей будущей книге, Артур даже немного рассказал, о чем она и о главном герое. Это было для телевизионной передачи уже почти сенсацией, во всяком случае, горячей новостью. Лиз ликовала.
— И в заключение вот что, — сказал Додди. — Я слышал мнение, что вы слишком хорошо пишете для такого жанра, как детектив. Вам никогда не приходило в голову создать произведения иного рода, чтобы заслужить одобрение самых строгих высоколобых критиков?
Артур усмехнулся.
— Мне хватает признания моих читателей, — парировал он и добавил с иронией: — А кроме того, где криминал, там деньги.
— Стоп! — крикнул Додди и махнул Лиз рукой, потом обратился к Артуру: — Последнее заявление просится в заголовок, мистер Крейг. Вы сделали это вместо меня, спасибо.
Он встал и громко сказал всем:
— Перерыв! Джина нашла тут неподалеку на берегу маленькое кафе. Не поедете ли с нами, мистер Крейг?
Но Крейг отказался, и Додди договорился, что группа, дав ему отдохнуть, вернется часа через два, чтобы сделать несколько эпизодов на природе.
Все погрузились в машину Додди и поехали обедать. По дороге заехали в гостиницу проведать Дика, а заодно отчитаться, как все прошло. Они нашли его за домом в саду, он сидел за столиком под большим красным зонтиком и читал журналы. Дик чувствовал себя виноватым — он вышел из строя да еще призвал на помощь не опытного профессионала, а свою хрупкую приятельницу. Но Додди предупредил все его вопросы, сразу заявив, что если это интервью вообще удалось снять, то только благодаря Лиз.
Потом они все спустились к морю. Там на берегу, у самого пляжа, и находилось кафе. Рядом жила своей жизнью небольшая площадь с магазинчиками, почтой и стоянкой для автомобилей. От нее вниз вела лестница к пляжу, раскинувшемуся между высокими скалами.
Додди с трудом нашел свободное место на стоянке. Выйдя из машины, Лиз потянулась и подставила лицо солнышку — какое замечательное место для отдыха! Она уже предвкушала, как окунется в веселые голубые волны, будет лежать и загорать на горячей гальке и забудет обо всех бедах и проблемах хоть на несколько дней. Тут же в ее воображении возник образ Артура — высокого, красивого; она представила себе его атлетическое тело… Но у него есть невеста, и надо выбросить всякие глупости из головы. Он обожает ту красотку, и, стало быть, ей рассчитывать не на что. В лучшем случае проведет с ним пару часов за рукописью, и все. Впрочем, было бы хорошо, если бы он вовсе не пригласил ее к себе за эти дни. Нельзя позволить себе фантазировать: воображение обязательно разыграется, а как потом выбросить это из головы?
