– Мог он повернуться к вам спиной?
– Мог, – покорно согласилась экономка. – Я взяла пистолет и выстрелила. Потом украла кассеты. Может быть, для отвода глаз, а может быть, я тоже была пациенткой Марка.
Она беспомощно улыбнулась и добавила:
– Но меня он не гипнотизировал. Я в лечении не нуждалась.
– Да, – с облегчением сказал Борис. – И вы бы не дотянулись до тайника – вам понадобилась бы табуретка.
На кухню вошел Слава Комиссаров и глазами указал на дверь в гостиную.
– Нашли видеокамеру. Не хочешь взглянуть?
Уже по дороге, явно довольный собой, он объяснил:
– Хитрая маскировка: объектив вмонтирован в корешок книги на стеллаже. Прям кино про шпионов, честное слово.
Действительно хитро, согласился Борис, разглядывая чудо инженерной мысли. Ничем любительским здесь и не пахло – камера была профессиональная, с широким фокусом и большим разрешением, но весьма компактная и снабженная мощным направленным микрофоном. Способ установки соответствовал: с расстояния в два метра объектив невозможно было заметить.
– Однако она заметила…
– Кто? – спросил Слава.
– Женщина со светлыми волосами. Увидела, почувствовала… Может быть, Бронцев себя выдал каким-то образом – должен же он был подойти, включить, а потом выключить… И она поняла, что ее пишут.
Поняла, надо думать, не сразу: вышла из гипноза, но задержалась в некоем пограничном состоянии, когда сознание раскрепощено и все окружающие детали воспринимаются необычайно остро… Потребовала объяснений – но Марк, уверенный в себе, только махнул рукой. Отвернулся, нисколько не опасаясь, прошел в ванную: «Вы не одна такая, голубушка. Возможно, это вас утешит». – «Да как вы могли…» – «Ну, не надо драматизировать. Кассетка пока побудет в надежном месте, а дальнейшее зависит от вашего благоразумия…» Выстрел. Убийца хватает пленку, бросает пистолет, бежит черной лестницей.
– Вы знаете, я вспомнила, – вдруг сказала Ермашина.
– Что?
– Перед моим уходом погас свет. Вылетели пробки. Вот, оказывается, почему горели свечи.
– Кто же их ввернул? В ванной была включена лампа…
– Только не Марк, – категорически заявила она. – Он прямо-таки по-детски боялся электричества. Говорил, будто много лет назад попал под удар тока, когда чинил розетку.
Возникла пауза. В голову лезли совершенно посторонние мысли типа: как бы эту мизансцену (отнюдь не гениальную) описал гениальный братец. «Ключевое слово: электричество. Реакция первая: недоумение, протест. Реакция вторая: сосредоточение на новой идее. Какой? Очень простой: свет в ванной комнате включил Марк. Незадолго до этого в гостиной он погрузил в транс светловолосую пациентку, настроил видеоаппаратуру, но – стечение обстоятельств – записать ничего не успел… И тем не менее вслед за этим последовал выстрел: значит, убийца взял ранее записанную кассету!»
– Слава, – тихо проговорил Анченко. – Кровь из носу, нужен электрик, который чинил пробки.
Слава отошел к дверям и что-то сказал молодому оперативнику. Тот коротко кивнул и исчез.
Они снова остались вдвоем, словно сыграла некая режиссерская задумка (не к ночи будет помянуто): сцена утонула во мраке, рампа в упор освещает два лица, которые ведут диалог полушепотом, остальные персонажи вроде бы здесь, рядом, но из игры исключены, как тени за границей светового пятна. И она снова, более настойчиво спросила:
– Вы меня подозреваете?
– Я же сказал…
– Вы не сказали. Вы ответили вопросом на вопрос.
– А как вы думаете?
– Думаю, одни факты говорят в мою пользу, другие – против. Вы взвешиваете и не можете решить. Чего вам недостает?
– Записей покойного.
– О чем вы?
– О пациентах, черт возьми, – раздраженно пояснил Борис. – Не мог же Марк все имена и фамилии держать в голове! На кассетах проставлены только номера. Как он ориентировался в них? А самое главное: как ориентировался убийца? Неужели сидел по соседству с трупом и просматривал пленки по очереди?
Они как по команде повернули головы и рассеянно уставились на стопку черных кассет, высившуюся посреди стола. Картина представлялась ясная и недвусмысленная: съемка скрытой камерой – следовавший за этим шантаж (вульгарные деньги? Или что-то иное, загадочное и грязное?) – пуля из «вальтера» как закономерный итог… Лишь очередное маленькое несоответствие царапнуло взгляд – Борис почувствовал, но не успел зафиксировать мелькнувшую мысль. Что-то связанное с кассетами. Бархатная ленточка на полу. Пальма, которую экстрасенс так любил и которую почему-то не полил в день смерти. Встроенный в стену бар с роскошным зеркальным нутром… Все это вот-вот должно было соединиться в некую логическую цепочку, но… Какое-то звено выпало – или, точнее («найдите ошибку художника»), не желало укладываться в схему.
