Из открытой двери небольшого кафе слышна песня, в которой есть такие слова:
А ты кричи, моя душа
Миша Круг, играй
Это знак, что пора выпархивать из-под странного осеннего очарования Такого-то района и начинать потихоньку двигаться в сторону гостиницы, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, собираться и уезжать из описываемого города.
Что и было сделано.
Десятый приезд. Октябрь
Надо сделать хоть что-нибудь.
А может, и не надо.
Была сначала идея один из приездов в описываемый город полностью посвятить безвылазному сидению в гостинице, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины. И даже постараться не смотреть телевизор и не читать местную прессу, а по большей части спать. Приехать в описываемый город, поселиться в гостинице, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, проспать в номере два дня и одну ночь, увидеть сновидения и описать их. Или не увидеть никаких сновидений и констатировать: сновидений не было, ничего не было.
Нет, это уже какая-то совсем дикость. Так нельзя. Что же это получается. Безобразие. Даже нет, не так: форменное безобразие. Нет, нельзя, нельзя. Надо, в конце концов, как некоторые говорят, совесть иметь. Надо иметь совесть и сделать хоть что-нибудь.
Например, сесть на автобус 2 и доехать на нем до конечной остановки.
Из гостиницы вниз по бульвару, названному в честь космонавта, мимо монументального здания, когда-то принадлежавшего жене брата деда выдающегося русского писателя, жившего в доме 47 по улице, названной в честь одного из месяцев (сейчас в монументальном здании располагается организация, ведающая спиртом), к улице, названной именем крупного деятеля большевизма, там остановка многих троллейбусов, автобусов и маршруток, в том числе автобуса 2.
Тупо сидеть и ехать. По улице, названной именем крупного деятеля большевизма, по до боли знакомому маршруту мимо нависающей горы, мимо красивого здания наркологического диспансера, мимо памятника пушке, по дамбе, заезд к вокзалу, потом по мосту через железную дорогу, въезд в Такой-то район, по улице, названной в честь одного из имен, примерно как улица Викторовская, или Генриховская, или Жанжаковская, только другое имя, потом по улице из двух слов, первое обозначает цвет, второе — объект мореходной инфраструктуры, мимо стойко-убогих домиков частного сектора, они не такие симпатичные и бодрые, как домики, выстроившиеся вдоль дороги из центра в Такой-то район, эти домики какие-то пыльные, скучные, унылые, и не хочется выходить ни на одной остановке, выходить и идти или стоять среди этих скучных сонных домиков, одна остановка, другая, третья, выходить не хочется, потому что, во-первых, изначальная идея была доехать до конечной, а во-вторых, потому что как-то не из-за чего выходить, вокруг только приземистые домики (частные и многоквартирные), приземистые магазинчики, пыль, грязь, люди, по большей части тоже приземистые, хотя и высокие попадаются, земля, асфальт, опять домики, и опять земля, асфальт и люди, в общем, автобус прибывает на конечную остановку.
Остановка называется <Прилагательное, образованное названием осадочной горной породы> завод.
Край описываемого города.
Большая асфальтовая площадь, на которой хаотично стоят многочисленные маршрутки.
Железная дорога, разветвляющаяся на две линии.
Дощатый пешеходный переход через железнодорожные пути, вдали за переходом виднеется сероватое кирпичное промышленное здание, возможно, это и есть <Прилагательное, образованное названием осадочной горной породы> завод.
К бетонному столбу у железной дороги прикреплены венок и цветочный крест. Наверное, здесь кто-то попал под поезд.
Течет крошечный ручей, рядом с железной дорогой впадающий в крошечное болотце.
Серое небо, зеленые товарные вагоны поезда, проехавшего мимо конечной остановки <Прилагательное, образованное названием осадочной горной породы> завод.
Водители маршруток черпают ведрами воду из крошечного ручья и моют полученной водой свои маршрутки, что является грубым нарушением природоохранных норм.
