Он с симпатией относился к Сергею. Парень порядочный, не пьет, не дерется, не ворует. И вид приличный – всегда чисто выбрит, голос тихий, взгляд ясный – не похож на богатяновскую шпану...
– Завтра, харашо? – Хозяин доброжелательно улыбнулся.
Лапин печально кивнул и сглотнул.
– Э-э-э, – насторожился Рубен. – Ты что, кушать хочэшь?
Сергей молча отвел взгляд.
– Сэйчас мы тэбя накормим... Так нэ годится... Нэ война вэдь...
Рубен скрылся за занавеской.
– Шашлык еще будэте? А это? Давай сюда... И водки налэй...
Через минуту одуревший Сергей рвал зубами сочное, пахнущее углями мясо, вместо хлеба запихивал в рот щедро набитые острым фаршем чебуреки.
Водки ему налили почти полный граненый стакан, Сергей выпил в два приема, показалось – вода, но тут же ударило по всему телу блаженное тепло и приятно растаяло владевшее им весь день напряжение.
Сейчас он был почти счастлив и испытывал искреннюю благодарность к Рубену. Тот даже посадил его одного в кухне, словно своего личного гостя. Чем можно отблагодарить доброго человека? Наносить завтра воды бесплатно? Но как бесплатно – ведь завтра тоже захочется есть...
За занавеской звякнули стаканы, раздался смех.
– Спасибо, хозяин! – от всего сердца сказал Сергей.
– Нэ только мнэ, всэм спасибо скажы, – впервые замызганный полог отдернулся, открывая стол, за которым, кроме Рубена, сидели три его земляка. Двое смеялись и смотрели на третьего, который откинулся к стене с закрытыми глазами и тихо стонал.
«Плохо ему, что ли? Но почему они смеются?» – недоумевающе подумал Лапин.
Третий застонал громче, вытянулся и, будто придя в себя, открыл глаза.
– Молодец, – без акцента сказал он. – Хорошо сделала.
Под столом обозначилось какое-то шевеление, скатерть приподнялась, показались несвежие пятки и белые ягодицы. Раздался новый взрыв хохота, только теперь все четверо смотрели на изумленного Сергея. Совсем молодая и голая до пояса снизу рыжая девчонка вылезла, встала и тоже, не проявляя ни малейших признаков смущения, уставилась на Лапина.
– Пусть он ее отдерет через жопу, а мы посмотрим, – лениво произнес третий, наливая себе водку.
Рыжая молча повернулась спиной, нагнулась и чуть присела.
– Хочэшь ей задуть, Вася? – склонив голову набок, спросил Рубен.
– Я Сергей, – поправил Лапин и отступил к выходу.
– Давай, Вася, давай! – с пьяной настойчивостью повторял третий.
– Да нет, не буду... – Сергей сделал еще шаг.
Рубен звонко шлепнул девку по заднице, она выпрямилась и как ни в чем не бывало потянулась к стакану.
– Мне одеваться? – буднично поинтересовалась она.
– Подожды пока, – буркнул Рубен – А спорим на столнык, что Сэрежа два мэшка с мукой подымет?
– Такой задохлый? Не сможет! – категорично сказал третий и достал деньги. Двое его друзей тоже отрицательно покачали головами.
Радуясь, что может сделать приятное хозяину, Лапин прошел в кладовку, положил на каждое плечо по мешку, вернулся обратно.
– Хоп! – Рубен сгреб купюры. – Молодэц, отработал еду!
Довольный Лапин отнес мешки. Когда он вернулся, третий что-то настойчиво говорил Рубену, тот не соглашался.
– Нэт, Сурэн, это нэ получится. Он смырный. Шум нэ лубит, драка нэ лубит...
Третий настаивал на своем. Рубен встал, приобнял Лапина за плечи, отвел в сторону.
– Дэньги хочэш? – жарко дыша водочным и мясным духом, прошептал он. – На дэло пойдош – мильон получит. Можэт, болшэ...
Сурен настороженно следил за переговорами.
– Там нычего страшнэго... Посыдишь в машыне, можэт, и выходыть нэ прыдется...
Лапин достаточно долго жил на Богатяновке, чтобы оценить предложение.
– Не-ет, на такое я не подписываюсь... Пусть он не обижается...
Деньги нужны, но на зону неохота... – Миллион в его положении казался баснословной суммой, бесповоротно отказаться от такого богатства он просто не мог и попытался найти компромисс. – Если там телевизор починить, посторожить чего, погрузить... Ну, любую работу – я с удовольствием!
Сурен, хотя и не разбирал слов, все понял и, потеряв интерес, отвернулся.
– Как хочэш, – Рубен пожал плечами и вернулся к приятелям.
– Чэво заснули? Наливай, далше вэселиться будэм!
Рыжая натянула на иссиня-бледные ноги стоптанные, давно не чищенные сапоги и терпеливо ожидала дальнейших распоряжений. Лицо ее ничего не выражало. Лапин вышел на улицу.
