Академик посмотрел флакон на свет, взболтал, потом набрал пипеткой немного жидкости и уронил каплю на стекло письменного стола. Капля начала быстро-быстро расползаться во все стороны, и это продолжалось до тех пор, пока хватило площади стекла. Полимер обладал способностью образовывать пленку не толще микрона — одной тысячной миллиметра, но проникнуть сквозь нее мог разве только луч квантового генератора. Творцы полимера сделали даже больше, чем от них требовалось: пленка не только была свето- и воздухонепроницаемой, она не пропускала и влаги.
— Как называется? — спросил Курбатов руководителя работ.
— Просто: поливинилхлоридтерефталатпроцинил.
— Ай-ай, даже для такого важного вещества, пожалуй, длинновато. Я, впрочем, не о формуле, а об имени…
Курбатов выпустил из пипетки еще каплю, но не стряхнул ее, а дал повиснуть на конце трубочки. В ярком свите люстры она сверкала, как маленький сапфир. Академик любовался ею почти с нежностью.
— Ну, выручай, крошка! — задумчиво сказал он. — Гном. Маленький синий гном против великана. Давид против Голиафа. А что, товарищ Янда, может так и окрестим, а?
Так и окрестили.
Время не терпело, и «Синего гнома» решили испытать сразу на противнике.
С военного самолета сняли вооружение и оборудовали его баками и распылителем, какой издавна применяется в сельскохозяйственной авиации.
В погожее безветренное августовское утро с одного из немногих уцелевших аэродромов в Калифорнии поднялся «Вампайр» с опознавательными знаками Военно-Воздушных Сил США и взял курс на восток. Лететь далеко не пришлось: на границе штатов Невада и Юта люди на борту увидели Космосиану. Далеко во все стороны стлалась она на необозримом пространстве, и ничего больше не было видно — ни селений, ни дорог, ни пашен, только бурая пустыня. Но это была не мертвая пустыня, а живая. Она волновалась, как море колосящейся пшеницы, по которой пробегает ветер, и подвигалась вперед.
Самолет сделал большой круг.
— Проклятая! — сказал пилот, с омерзением скрипнув зубами.
Человек в штатском, сидевший рядом, молча глядел вниз.
Самолет пошел вдоль кромки бурого ковра.
— Ну, что же, начнем, док? — спросил пилот.
Человек в штатском кивнул.
— Давайте, Бен…
«Вампайр» перешел на бреющий полет, стрелок-радист рванул рычаг распылителя, и из-под хвостовой части самолета вырвалась струя густо-синего дыма. По мере того, как самолет удалялся, она ширилась, распускалась павлиньим хвостом и медленно оседала на живой ковер.
Первая же проба «Синего гнома» дала результаты, превзошедшие самые смелые ожидания. Курбатов не ошибся. Обработанная аэрозолем «Железная трава» останавливалась в своем росте и движении. Достаточно было продлить ее «сон» всего на одни сутки, чтобы навсегда погасить в ней жизнь. 36 часов — и конец.
Во всех концах мира эта весть вызвала взрыв радостного восторга. Но органу, который был избран конференцией и принял на свои плечи всю организаторскую и руководящую работу по борьбе с Космосианой, было не до ликования. Именовался этот орган просто — «Координационный комитет», но за скромным названием скрывались почти неограниченные полномочия и право распоряжаться громадными материальными и денежными средствами. Сейчас спешно составлялись списки химических предприятий, между которыми нужно было распределить производство «Синего гнома» (а его требовалось очень много), рассматривались планы мобилизации воздушных флотов европейских государств и оборудования самолетов распылителями.
Так началась великая битва с Космосианой, получившая наименование «Операция «Синий гном».
Огромные армады воздушных кораблей в один день и час поднялись с аэродромов Канады, Мексики и Кубы и начали в шахматном порядке обрабатывать пораженные площади. Миллиарды крохотных синих гномов мельчайших капелек полимера, вырвались из своих баков и, образовав пелену тумана, сплоченно обрушились на Космосиану. Взору наблюдателя из заатмосферной выси, космонавта, пролетающего над Западным полушарием, представилась бы необычайная картина: густо-синее покрывало затянуло внезапно три четверти территории Соединенных Штатов.
