— Добрый день,— обратился к нему Ларин.
Гардеробщик поднял глаза от газеты.
— Здравствуйте,— сказал он.
— Скажите, где я могу найти администратора?
Гардеробщик задумался.
— Должен появиться минут через пятнадцать,— произнес он.
Ларин с досадой вспомнил, что сегодня утром у него встали часы. Села батарейка, а поставить новую он не успел.
— А который час? — спросил оперативник гардеробщика.
Тот сделал машинальный жест, чтобы посмотреть на ручные часы. Однако часов на его руке не оказалось.
Гардеробщик усмехнулся.
— Извините,— сказал он,— наверное, забыл часы дома. Да вы не волнуйтесь. В буфете есть стенные. Подождите там.
— Как зовут вашего администратора?
— Гальперин Евгений Львович.
Поблагодарив гардеробщика капитан направился в театральный буфет, находившийся на втором этаже. Поднимаясь по ступеням оперативник пытался вспомнить, сколько лет назад он последний раз был в театре. Первое, что пришло на ум, неудачная попытка сходить с Машей в Большой Драматический на «Коварство и любовь». Тот вечер послужил причиной серьезной ссоры между ним и женой, из-за которой в их отношениях образовалась серьезная трещина. Потом супруги помирились, но трещина осталась, и спустя некоторое время привела к разрыву отношений. А случилось все из-за того, что Ларин не пришел на условленную встречу возле Большого драматического театра за пятнадцать минут до начала спектакля. Не пришел же он потому, что в трамвае его задержали контролеры, при себе у оперативника не было документов, подтверждающих его право на бесплатный проезд. В тот вечер он два часа провел в «обезьяннике» вместе с бомжом Померанцевым, который был посажен туда за очередное мелкое нарушение закона.
В буфете было безлюдно. Лишь двое школьников подростков, мальчик и девочка, о чем-то оживленно болтали за столиком в углу. Ларин подошел к стойке и начал изучать ассортимент. К нему лениво подошла пухлая буфетчица.
— Что-нибудь желаете? — спросила она.
Ларин вздохнул. Он, пожалуй, выпил бы рюмку коньяка, но этому препятствовало два обстоятельства. Во-первых оперативник был на службе, а во-вторых цена на коньяк в театральном буфете была столь высока, что, учитывая демократичность местной публики, трудно было понять, на кого она рассчитана.
— Сварите чашку кофе, пожалуйста,— сказал Ларин.
Потягивая невкусный кофе оперативник рассматривал стены театра с огромными фотографиями артистов, членов коллектива. Под каждой из фотографий стояла подпись — имя артиста и звание. Ларин отметил, что в театре «На Неве» работает немало заслуженных и народных артистов. Имелись также заслуженные деятели искусства и лауреаты различных премий. Незаметно промчались пятнадцать минут. Должен был появиться директор театра Гальперин. Ларин спустился вниз, и уже знакомый нам гардеробщик объяснил капитану, как пройти в директорский кабинет. Найдя нужную дверь оперативник постучал и зашел в помещение. Стены небольшой комнаты были сплошь оклеены афишами, шкаф с потрескавшимися стеклянными дверями ломился от рулонов бумаги, стопок программок и прочего бумажного хлама. За столом сидел невысокий человек лет сорока с небольшой неаккуратной бородкой и изрядным брюшком.
— Добрый день,— сказал капитан.
Он вошел в кабинет и показал директору удостоверение.
— Меня зовут Андрей Ларин, я из Уголовного розыска.
Хозяин кабинета улыбнулся.
— Евгений Гальперин,— сказал он,— администратор.
Ларин сел напротив Гальперина.
— Что же вас к нам привело? — поинтересовался дирекгор,— мне кажется, уж где, где, а здесь делать вам совершенно нечего.
— Вы думаете?
— Убежден! Как, впрочем, и мне.
Гальперин горько усмехнулся.
— Что же вы так о своем театре? — решил выяснить оперативник.
Администратор явно был не в духе. Он с досадой поморщился. Очевидно, прошедшие праздники гулко отзывались в его голове.
— Когда я пришел сюда работать,— сказал Гальперин,— театра уже не было. Остались лишь руины. Пепелище.
Ларин был удивлен неожиданной откровенностью собеседника.
— А где вы работали раньше? — спросил он.
Гальперин закатил глаза.
— О раньше... Я много где работал. Я даже занимался производством сувенирной продукции.
