— Да. Время военное. Геологи, очевидно, ограничены теперь в информации.
— Понятно. Возняков вернулся к месту работы?
— Нет. Он вчера тоже приехал в Сосногорск.
— Зачем?
— Не знаю. Я случайно видел его на вокзале. Мы не разговаривали.
— Значит, вы полагаете, что гибель Николашина каким-то образом связана с образцами, которые он вез?
— Я ничего не полагаю, товарищ капитан.
— Зовите меня просто Юрий Александрович.
— Я ничего не полагаю, Юрий Александрович. Мне просто кажется странным это преступление. Оно было подготовлено. В этом я убежден. Случайные убийства так не совершаются. Ведь труп убитого завезли за семнадцать километров от станции. И завезли ночью, ибо днем на полевых дорогах относительно людно: вывозят корма к фермам и дрова из лесосек.
— Убедительно. — Новгородский пытливо посмотрел на обветренное, красное лицо Сажина и вдруг быстро спросил: — А если дело в документах?
Сажин долго думал, почесывая толстый, вислый нос, потом сказал:
— Не думаю. Насколько я понимаю, в авансовый отчет начальника партии входят в основном платежные ведомости, по которым выдается зарплата. Эти ведомости нетрудно восстановить. Ведь коллектив обычно получает деньги скопом, в одно время и чаще всего по одному документу... Сумму, причитающуюся каждому, таким образом, видят все. Едва ли мотивом убийства послужило желание кого-то вторично получить деньги.
— Пожалуй... Давайте сделаем еще одно предположение. Что, если у Вознякова крупная недостача? Он составляет фиктивный отчет, берет с Николашина расписку, отправляет его с отчетом и в дороге... — Новгородский рубанул ладонью воздух.
— Тоже не совсем вероятно, — ничуть не удивляясь предположению капитана, возразил Сажин. — Я Вознякова видел всего один раз и потому не могу чего-либо утверждать. Но все же сдается, что он не способен на такое. У меня создалось первое впечатление, что он рассеянный, неуравновешенный, но вообще-то отзывчивый, не дурной человек. Хозяйственник-администратор, конечно, он аховый...
— А если он играет такового?
— Не думаю, но... — Сажин помялся. — Все может быть. Я в таких делах специалист не особенно опытный. Проверим.
— Вот-вот! Надо проверить. — Новгородский встал. — Надо обязательно проверить. Кто у вас ведет следствие?
— Надежда Сергеевна Задорина.
— Опытная?
— Нет. Только что из института.
— Она не вспугнет преступников?
— Не думаю. Девушка неглупая. Мы условились, что она должна вести следствие так, будто ищем не убийц, а самого исчезнувшего Николашина.
— Да. Это вы предусмотрительно сделали, — одобрил Новгородский. — Но вот документы... Надо, чтобы ваш следователь попробовал выяснить фактические расходы Вознякова за отчетный период.
— Хорошо. Вы полагаете, что нам, милиции, так и придется вести расследование до конца?
— А что в том плохого?
Сажин ничего не ответил, задумался.
— Будет необходимость — мы вмешаемся, — успокоил его Новгородский. — А для существа дела гораздо полезнее, если все будут знать, что следствие ведет милиция. Значит, дело уголовное!
— Оно и так уголовное.
— Конечно. Но если мы имеем дело не с уголовниками, а с другим врагом — для него это много значит.
— Понятно, — сказал Сажин.
— В общем, мы будем работать с вами в контакте. Я вскоре приеду в Медведёвку. Там мы переговорим обо всем конкретно. Договорились?
— Добро.
— Дайте мне ваш телефон и домашний адрес. Думаю, что нам удобнее встретиться на квартире.
— Конечно, — согласился Сажин.
— Ну, не буду вас задерживать. Совершенно правильно сделали, что поставили нас в известность. Сейчас в Медведёвку?
— Да нет. Еще на денек-другой задержусь.
— Дела?
— Да. Людей не хватает. Нет даже начальника уголовного розыска. Хочу просить в областном управлении поддержки. Может, в госпиталях подходящие нестроевики найдутся, которым податься некуда.
— Вполне возможно, — одобрил Новгородский. — У многих родные хаты за линией фронта остались.
Не прошло и нескольких минут после ухода Сажина, как Новгородского снова потребовал к себе Костенко. Для капитана это было неожиданностью.
— Товарищ полковник, я еще не успел подготовиться, — доложил Новгородский, войдя в кабинет.
