Я стояла в зале космопорта и прощалась с родными. Мама смотрела на меня глазами полными слёз и держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться при всех. Я была уверена, что дома она даст волю слезам, и не будет сдерживаться. Ведь она знала, что если заплачет сама, то следом не удержусь я и Анна. До этого момента я и не думала, что будет так тяжело.
— Мам, да не расстраивайся ты так, — пыталась успокоить её я, — ты и не заметишь, как пролетит год, и я вернусь.
— Я всё понимаю доченька, — грустно вздохнула она, — но прощаться всегда тяжело.
— Сестричка, обещай, что будешь мне звонить и писать. — Шмыгнула носом Анна.
— Конечно милая. — Пообещала я, обнимая её, и прижимая к себе.
Мама обняла нас. Так молча мы втроём и стояли, пока сзади не послышался знакомый голос.
— Сабрина, ну что вы так убиваетесь, ты же её не на войну отправляешь, да и о твоей просьбе я помню. — Сказала Саманта Кросс.
Мы сразу же повернулись к ней и поздоровались.
— О какой просьбе речь? — спросила подозрительно у мамы, но она виновато опустила глаза и промолчала.
— Твоя мама попросила меня присмотреть за тобой, — ответила Саманта за маму, и приобняла меня за плечи. — Ты будешь жить в нашем семейном блоке, в своей личной комнате.
— Мама, — пискнула я, — но я же уже взрослая, а ты…
— Нита, не обижайся на маму, она хотела как лучше, и мы считаем тебя почти дочерью, — перебила меня Саманта, и продолжила, — да и мне, как и тебе, будет не так одиноко, когда наши мужчины будут заняты своими делами.
— Ниточка, для меня ты всегда будешь маленькой девочкой, которую нужно холить и лелеять. — Грустно сказала мама.
К нам подошёл Эдвард Кросс, он сегодня руководил посадкой на «Химеру», и приобнял маму с Анной.
— Да не переживайте вы так, всё будет хорошо, и я прослежу за тем чтобы Нита выходила на связь с вам почаще, — и чмокнув их в щёки, добавил: — Прощайтесь, нам уже пора, через десять минут отстыковка и старт.
Мы обнялись, и, попрощавшись, направились к посадочным шлюзам корабля. Эдвард Кросс нёс мой багаж, а Саманта взяла под руку, легонько поглаживала её. Уже поднявшись на корабль, перед тем как войти я не выдержала, и обернулась. Мама рыдала на плече Анны, которая сама тихо вытирала слёзы. Мне так захотелось побежать к ним, обнять и никуда не лететь, но Саманта потащила меня за собой, а Эдвард отдал приказ задраивать шлюзы. Оказывается, все уже были на борту, и мы прибыли последними.
Идя к жилому блоку, где мне предстояло жить во время полёта, я с интересом смотрела по сторонам, а Эдвард знакомил меня с расположением отсеков на корабле. Вот мы прошли мимо столовой, тренажёрного зала, чьих-то кают и командного отсека. Я с такой тоской посмотрела туда, где располагались большие приборные панели с множеством кнопок и рычажков, что Эдвард рассмеялся и предложил:
— Нита, ты не хотела бы понаблюдать за стартом с командного отсека, чтобы увидеть всё глазами пилотов?
Я от такого предложения просто понеслась следом за ним, и буквально потащила на буксире Саманту. Она начала посмеиваться.
— Да муж, умеешь ты заинтересовывать. — Весело сказала она.
Мы зашли в жилой блок, он был не очень большим, но показался мне уютным и каким-то родным. Хотя, как он может казаться мне родным, если я здесь впервые? Несколько кресел и такой удобный на вид диван были расположены вдоль одной из стен комнаты, а большая плазма висела на противоположной стене. На полу был постелен мягкий ворсистый ковёр тёплых оттенков кофе с молоком и стоял небольшой журнальный столик. Вот всё это и вызывало у меня чувство комфорта и уюта. На диван так и хотелось плюхнуться с разбега, и почувствовать, как он спружинит.
