Я выныривала из приятного сна, ощущая, что нахожусь в крепких объятиях моего мужчины. То, что это был Алекс, ни капли не сомневалась. Мне было так хорошо и спокойно, пока не пришли воспоминания о вчерашнем вечере. Дёрнувшись, открыла глаза, и с недоверием уставилась на свою совершенно здоровую руку. Я смотрела, и не могла поверить, что от вчерашних ожогов и боли не осталось и следа. Нет, знала о чудесах нашей медицины, но вчера мне казалось, будто умираю, такая боль была в руке. Мои манипуляции, конечно же, разбудили Алекса, и, подскочив, он тревожно стал всматриваться в моё лицо.
— Ты как? — спросил мой любимый мужчина ещё хриплым после сна голосом.
— Хорошо, — улыбнулась ему в ответ, и, взяв в ладони его лицо, нежно поцеловала.
Страсть вспыхнула моментально, и уже через мгновение я обнимала за шею Алекса и жарко целовала, пытаясь повалить его обратно на кровать. Не разрывая поцелуя, уселась на него верхом и начала ласкать руками. Он отвечал мне с не меньшей страстью, но не пытался сменить позицию, а полностью подчинился, только слегка постанывая от моих неистовых ласк.
— Нит, солнышко, вчера был последний день временной стерилизации, — прошептал он мне в губы, как только я прервала поцелуй, чтобы поласкать ему шею и прикусить мочку уха.
— Мне всё равно, — ответила, целуя и прикусывая его сосок, спускаясь поцелуями ниже.
Но Алекс не дал мне осуществить задуманного, а мгновенно подмял под себя, ворвавшись в меня одним резким толчком. Он начал медленно двигаться, вызывая волны сладкого наслаждения, постепенно ускоряя ритм. Мне казалось, что я хожу по краю обрыва, готовая в любой момент сорваться в эту бездну наслаждения. Но мой мужчина каждый раз останавливался на грани удовольствия, заставляя умолять его о большем. Сколько длилась эта пытка, сказать не берусь. Но когда уже стала думать, что лучше быть не может, Алекс сделал последние движения, входя в меня так глубоко, на грани боли, что я не сдержалась, и мой вскрик, наверное, был слышен вне каюты.
— Лекс… — выдохнула, ещё сильнее обхватывая его ногами, и вонзила в спину ногти. Мне было так хорошо, что не хотелось выпускать его из своих объятий. Алекс, видимо, понял моё состояние, только приподнялся на локтях, чтобы не слишком наваливаться, и посмотрел на меня с нежностью.
— Ты даже не представляешь, как я вчера испугался, — прошептал он, ласково гладя меня по щеке. — Думал, что поседею, пока мы добирались до медитекса, где Алан уверил, что с тобой всё будет хорошо.
Я сжала его ещё крепче и потянулась за поцелуем. Алекс не заставил себя ждать, завладев моими губами, стремительно ворвался в рот языком и зарылся руками в волосы. Перевернулся, и я снова оказалась сверху, чувствуя, как он, оставаясь всё это время во мне, опять готов к продолжению. Я приподнялась на нём и вопросительно посмотрела в его глаза.
— Да, — прошептал он, в ответ на мой немой вопрос и сделал первый толчок.
Откинув голову, я сама начала медленно двигаться на нём. Он сжал мне груди и начал играть с сосками, но мои размеренные движения его не устроили, и, оставив мою грудь в покое, его ладони опустились на бёдра, ускоряя ритм. Алекс сам стал приподниматься мне на встречу, делая яростные толчки и даря нам ни с чем несравнимое удовольствие.
— Да… — простонала я на пике наслаждения, и обессилено упала ему на грудь.
Сколько мы так пролежали, не знаю. Мне было так лень вставать, куда-то идти и что-то делать, что я, разомлев, просто лежала на Алексе и мурлыкала от удовольствия, когда он перебирал мои волосы.
— Нит. — тихонько позвал он.
— Ммм… — говорить тоже было лень.
— Пошли в душ, и вернёмся на Рустран. — предложил Алекс.
— Нет, — подскочила я, — не хочу на Рустран.
— Нита, не бойся. Я всегда буду рядом, и больше не допущу, чтобы с тобою случилось что-то плохое, — попытался успокоить меня Алекс. Но, от мысли, что нам снова нужно вернуться туда, моя паника нарастала, а тело начала бить мелкая дрожь. Алекс тут же сжал меня в объятиях и стал укачивать как маленькую.
— Чего ты боишься? — спросил он, не разжимая рук.
— Ни чего, а кого. Я боюсь его, — и мне не нужно было объяснять, кого имею в виду.
