- Это вы их так?
- Он хотел нас убить.
- За что?
- Требовал деньги за проезд на поезде.
Капитан почему то зачесал подбородок и задумался.
- У вас есть документы?
- Есть.
Протягиваю ему свой паспорт. Милиционер неторопливо изучает все страницы.
- Чего то не очень похожи...
Говорила Ольге, что будут придираться. Пришлось сорвать очки и нагло выставить подбородок.
- Ну а так?
- Немного похоже.
Почему то мой жест развеселил капитана.
- Ребята, берите этих, - он кивает своим помощникам на лежащих бандитов. - Что же мне с вами, гражданка делать. Будем протокол писать или как?
Я уже хотела сказать, что все будем делать по закону, составлять протокол, как тут за спинами милиционеров увидела Васеньку, он умоляюще смотрел на меня.
- Если можно, обойдемся без протоколов.
- Добре... А вы крепкая девочка, вон каких бугаев положили. Учились драться где то?
- У меня черный пояс.
- Тогда все понятно. Возьмите паспорт. Мы с этими разберемся. Прощайте красавица.
Во как... Хоть один оценил. Я ему сразу простила все противозаконные действия. Все таки не по своей стране еду, как никак по чужой территории, у них свои порядки, правда почти такие же как и у нас.
Девочки резко изменились по отношению ко мне, стали более почтительны.
- Лена, хочешь варенья, - предлагает Галя.
- Нет, спасибо.
- А как ты его..., - вспоминает Люда. - У меня чуть сердце от страха не выпрыгнуло. Идет с ножом и прямо на меня, а ты его раз...
- У Ленки черный пояс, - замечает Галя. - Я слышала, как она об этом менту говорила. Но все равно... я бы вот так не смогла. Описалась бы раз сто.
- А я бы, Ленку отшлепала, - говорит Ольга, - лучше бы не лезла она никуда. С ней одни неприятности. Подумаешь, выпендрилась, одного в прошлый раз отделала, сейчас двоих, так долго быть не может...
- Брось каркать то, - обрывает ее Галя. - Надо всегда за себя бороться. Мне вон в прошлый раз чуть... не засадили... Если бы не отбилась, не уважала бы себя после этого.
- Кому нужно наше уважение. Как от мужиков зависим, так и будем зависеть дальше...
- Девочки, чего мы ругаемся? - это опять Люда. - Будем надеяться на все хорошее. Давайте лучше сыграем в картишки...
- Доставай, - соглашается Ольга, - хоть так отвлечемся.
До Одессы больше никаких приключений. Когда вышли на платформу вокзала, то оказалось, что в нашей группе около двадцати человек. Васечка всех распихивает по троллейбусам и мы отправляемся в порт. При виде меня он морщится.
- Лена, только прошу в этот раз, молчи, не открывай своего рта.
- А что, чего-нибудь еще будет? Вася, я же хочу как лучше. Пойми сам, ко мне лезет всякая погань, что прикажешь под каждого лечь?
- Не надо, но и нарываться на неприятности не надо.
- Хорошо. Разъяснил. Только одно не пойму, как не нарываться на неприятности, если они будут лезть.
- Иди ты..., - в сердцах произносит он, потом сплевывает. - Вон твой троллейбус, залезай.
В одноэтажном здании, похожим на барак, нас заставляют заполнить таможенную декларацию. Здоровенных, бритых парней в серой форме интересовали только деньги.
- Где твои доллары? - грубо спрашивает меня один из них.
- В кошельке.
- Покаж.
Я открываю кошелек и вытаскиваю доллары. Парень отнимает их от меня и неторопливо пересчитывает.
- Пятьсот, не много ли?
- Сколько положено.
В это время наше умное правительство ввело ограничение на вывоз волюты и пока ограничилось суммой пятьсот долларов.
- Помельче даже нет?
- Последние, что достались.
- Знаю я вас. С тебя пятьдесят рубликов.
- За что?
- Ты еще и спрашиваешь, хочешь, чтобы мы тебя до гола раздели, проверив на наличие контрабанды.
Я вспомнила Васеньку и зажала рот. После этого вытащила российские рубли и отсчитала пятьдесят.
- Так бы ты и сразу.
Таможенник отбирает рубли, возвращает доллары и ставит штамп в декларацию.
- Топай, убогая...
Это по шарпанное, давно не крашенное судно с странной надписью: " Михаил Свет..." Васенька распределяет нас по местам.
- Вот сюда, девушки, - он проталкивает нас в узкую каюту с иллюминатором.
Здесь только две койки и столик.
- Но нас четверо, - не выдерживаю я.
