Спустя пятьдесят лет – богадельня в монастыре. ДЕ ВАЛЬМОН, уже глубокий старик, сидит в кресле-каталке. Рядом с креслом, надеясь уговорить упрямого старика выпить микстуру, хлопочет молоденькая МОНАШКА – СИДЕЛКА. Выбрав момент, старый озорник щиплет ее за попку. Монашка взвизгивает. ДЕ ВАЛЬМОН недоволен ее реакцией.
ДЕ ВАЛЬМОН
Безграмотный народец – эти бабы,
Дурех необразованных не счесть!
Живи в мое ты время – ты почла бы
Со мной и поздороваться – за честь!..
Будь я твоим отцом – я б задал трепку
Тебе за вопиющий моветон…
Ведь тот, кто ущипнул тебя за попку, —
Был сам – смекаешь, дура? – де Вальмон!..
МОНАШКА
(задиристо)
Я имени такого не слыхала,
Но думаю, что это не беда,
Поскольку и подобного нахала
Я тоже не встречала никогда!..
ДЕ ВАЛЬМОН
(с горечью)
Не знать своей истории негоже!..
В Европе много доблестных имен,
Но грех не помнить нашей молодежи
Такого человека, как Вальмон!
А много лет тому, во время оно,
Бывало, и девчушки не найдешь,
Которую при имени Вальмона
Не колотила сладкая бы дрожь!..
Я не гостил – я жил в чужой постели,
Шлифуя год от года свой талант!
Я – гений! Но – в своем, конечно, деле! —
Как те же Леонардо или Дант!..
Проведший юность в недрах чьих-то спален,
Я был в любви не мальчик, не пацан!..
Я в этом был не меньше гениален,
Чем – в живописи, скажем, – Тициан!..
Жизнь гения – банальнейшая драма:
Хоть гений был, как правило, умен,
Но… гением командовала дама,
А дамою командовал… Вальмон!..
Пока творцы чего-то там творили,
Мой график был не меньше напряжен…
Я был главней!.. Ведь что б ни говорили,
Я их подмял, подмяв их верных жен!..
Мужчинами я вряд ли буду понят,
Мужской я буду памятью казнен!
Но женщины… но женщины запомнят,
Что жил на свете некий де Вальмон!
Над гениями гений – я бессмертен,
Покамест память в женщинах жива,
Пока еще скрипит на белом свете
Какого-нибудь гения вдова!..
Ах, сколько у меня любовниц было
Различных – и красавиц, и мегер!
Жаль, всех их забрала к себе могила…
Что делать!.. А ЛЯ ГЕР КОМ А ЛЯ ГЕР!..
А я и лиц припомнить их не в силах
И даже не припомню голоса…
Лежат мои любимые в могилах, —
Едва ль Господь их взял на небеса!..
Мильёны встреч бывают в жизни нашей —
Стремительная смена лиц и тел!..
Но несколько занятных персонажей
Я – перед смертью – вспомнить бы хотел..
Маркиза… У-у, характерец железный!..
Лик ангела. Повадки упыря.
Скончалась от таинственной болезни.
От сифилиса, проще говоря.
Кто там еще? Ах да, еще Графиня!..
Гордячка с переломанной судьбой!..
В сраженьи с жизнью – бедная гусыня
Рехнулась и покончила с собой!..
Чуть не забыл супругу Президента!
Она была поистине мила,
Особенно, когда была раздета…
Но тоже вдруг взяла и умерла!
(В задумчивости трет лоб.)
В башке когда-то было многолюдно…
Но время превращает память в пыль…
Но вот кого я помню абсолютно, —
Так это – благородную Сесиль!..
Она была беременна в то время,
Но летом, восемь месяцев спустя,
Ее живот освободило бремя,
И появилось чудное дитя!..
Да, мысли о покинутой Сесили
Мне до сих пор покоя не дают…
Сын умер. И беднягу пригласили
В какой-то позаброшенный приют.
Забыв пределы жизненного срока,
Сесиль и ныне все еще жива!..
Она живет без злобы и упрека —
Спокойна и бездумна, как трава…
О, я любил Сесиль, мою голубку!..
И что я в ней хорошего нашел?..
Теперь она стара… И курит трубку…
И без конца сморкается в подол…
Кривые ноги… Высохшие руки…
Запавший рот, лишенный всех зубов,
И к этой омерзительной старухе
Я некогда испытывал любовь?!.
(Хихикает.)
А вскоре все газеты загалдели
В те хмурые ноябрьские дни:
Мол, де Вальмон заколот на дуэли
Каким-то кавалером Дансени!..
Тот Кавалер был очень славным малым,
Его сгубил мальчишеский запал:
Хоть шпагою мне в сердце не попал он,
Зато в тюрьму – точнехонько! – попал!
Жалеете? Жалейте на здоровье!
Но я не разделяю ваших чувств,
Поскольку идиотов поголовье
Во Франции уменьшилось чуть-чуть!..
Нет, все-таки права была Графиня,
Прогноз ее был мрачен, но не лжив!
Вокруг меня и впрямь теперь пустыня.
Все умерли. Но я покамест жив!..
