На «Королеве Елизавете», кажется, множество вещей было лучше. Во всяком случае, я не думала, чтобы много людей вспоминали о библиотеке сейчас — всем за глаза хватало солнечного света и экзотики. За исключением, пожалуй, нескольких человек, приходивших, чтобы посидеть в уютных креслах и полистать журналы. Там был огромный стол, сплошь заваленный журналами и газетами. Среди них я заметила даже вчерашнюю «Дейли Мейл». В глаза мне бросился заголовок: «Утечка информации на Королевском холме. Новые проблемы».
Королевский холм! Мне сразу показалось, что эта штука в моей сумке весит целую тонну.
Все книжные шкафы имели стеклянные двери, которые никогда не запирались. В одном из них нижняя полка была заставлена тяжелыми старыми книгами. Словари и энциклопедии. Я встала на колени и увидела, что на них лежал толстый слой пыли. Похоже, к ним целые месяцы никто не притрагивался.
Я вытащила с одной стороны пару книг и заглянула внутрь. Там оставалось много места. Я убедилась, что библиотека все еще пуста, а потом, в долю секунды, вытащила маленький пакет из сумки и засунула его туда как можно глубже, прямо в темный угол. Потом я поставила книги на место, закрыла дверцу и поднялась, дрожа от волнения, на ноги. Вокруг по-прежнему никого не было, и я решила, что самое страшное позади.
Теперь эта штука, которую я нашла, была в надежном месте и могла пролежать там в полной сохранности сколько угодно. Теперь не оставалось ничего, что позволило бы связать ее пропажу со мной. Если я сыграю свою роль достаточно убедительно, то смогу с ней отсюда выбраться. Но страх мой немедленно усилился, когда я вспомнила, что Кенди получит куклу следующим вечером, перед тем как мы зайдем в Дубровник. До этого Эдвард Верритон полезет за свертком и обнаружит пропажу. Хотя, скорее всего, он сделает это только непосредственно перед тем, как отдать куклу дочери. Ведь где можно спрятать что-нибудь надежнее, чем в неаполитанской игрушке?
Мысль о том, в какое смятение и неистовство он придет, когда ничего не обнаружит, заставила мой лоб покрыться испариной. Раз все это так чрезвычайно важно, он будет просто в ужасном состоянии. Но ясно и то, что ему придется себя контролировать, что он вынужден будет продолжать играть свою роль примерного семьянина в морском путешествии. От этого зависит его собственная безопасность. А я должна выглядеть совершенно чистой, совершенно невинной. Он может подумать, что я заподозрила что-то недоброе в связи с его женой, но он никак не может узнать, что я догадалась о куклах. Чтобы сделать это, я должна была бы знать гораздо больше, а у него нет никаких оснований полагать, что мне вообще что-нибудь известно.
Мне нужно начинать действовать прямо сейчас. Никто не должен знать, что что-то произошло. Кроме… Теперь я могу рассказать все Чарльзу. У меня теперь есть доказательства, и он будет вынужден мне поверить.
Я пошла в свою каюту и умылась. Потом я заново накрасилась, расправила плечи и отправилась. И первым, кого я встретила, был Чарльз. Он взял меня под руку и сказал:
— Давай поднимемся на палубу, Джоанна. Ночь просто чудесная.
Небо было усыпано звездами, ночь стояла действительно чудесная. И совсем скоро страха как не бывало. Я как-то очень чувствовала, что Чарльз рядом со мной, и его близость действовала на меня успокаивающе. Я не удивилась, когда он привлек меня к себе и поцеловал.
— Ночь как раз для поцелуя, верно? — сказал он нежно, когда мы оторвались друг от друга. Сердце мое страшно колотилось, но мне почти удалось овладеть своим голосом:
— Да, очень романтичная ночь.
Но когда мы вошли в полосу яркого света, вырывавшегося на палубу через двойные двери, он очень серьезно посмотрел на меня:
— Ты действительно очень странная, скрытная девушка, Джоанна! Я до сих пор не могу понять, что творится у тебя в голове. Ты не думаешь, что пора рассказать мне?
— Да, — сказала я и неожиданно слегка вздрогнула. — Да, я должна рассказать. Пойдем куда-нибудь, где нас точно не подслушают. — Он рассмеялся.
— Настолько серьезно? Ладно, как насчет верхнего балкона? Там мы будем совершенно одни.
