И тогда Кэт испустила как можно более жалостный душераздирающий стон и, тщательно рассчитав траекторию, причем постаравшись сохранить как можно более достойный вид, рухнула на руки констеблю.
— Скажи мне, милая, — произнес Люсьен несколькими часами позже, прокравшись в спальню к Кэт и глядя на нее с ухмылкой. — Это была импровизация, или ты решила включить обмороки в свой постоянный репертуар? Я спрашиваю без всякой задней мысли — просто чтобы быть к этому готовым. А то, знаешь ли, Клеменс едва тебя не уронил.
Кэт вскочила с кровати, бросаясь в объятия к Люсьену.
— Я была уверена, что он собрался заточить тебя в местную тюрьму, Люсьен, — ответила она, прижимаясь к его груди. — Но, слава Богу, ты понял, для чего я это устроила.
Поцеловав ее, Люсьен задумчиво ответил:
— Ты ошибаешься, милая Кэтрин. Как мне ни стыдно в этом признаться, но Гарт оказался намного догадливее и успел вытолкать меня за дверь прежде, чем Клеменс или этот его болван помощник успели опомниться. И с тех пор я прячусь в развалинах теплицы. — Он вздохнул, подвел ее к кровати и уселся рядом. — Итак, теперь я скрываюсь от закона. Как ты думаешь, стоит ли мне заняться грабежом или лучше убраться в Америку? И ты, пожалуйста, не затягивай с решением, ладно? После твоих заявлений нынешним утром Клеменс прежде всего ринется искать меня в твоей спальне, если ему вступит в голову вернуться вечером в Тремэйн-Корт.
Кэт схватила его за плечи.
— А ну-ка, перестань себя жалеть! — прикрикнула она, так что он не удержался от улыбки при виде такой неукротимости. — Ты ведь не убивал эту женщину. Мы с Гартом проговорили о тебе весь остаток дня и обед. Хвала небесам, Мелани было угодно проваляться в кровати — или где там ее черти носили. И я сомневаюсь, что она сильно обрадуется, когда узнает, что ее «дорогой Люсьен» убежал. И вполне возможно, если она спросит у Бизли, то услышит, что он натворил. Но это не имеет никакого отношения к делу. А теперь послушай меня. Это просто. Все, что тебе надо делать, — отсидеться в укрытии и не попадаться до тех пор, пока мы с Гартом не разыщем настоящего убийцу.
— Правда? И это все, что мне предлагается сделать? — Люсьен почувствовал, как в нем вскипает гнев, подогретый отчаянием, которое он испытал во время бегства и потом, сидя в самом темном углу теплицы, с пауками за компанию. — Что-то вы стали чересчур уж прыткие. Стало быть, мне милостиво разрешается отсидеться за вашими спинами, пока вы решаете мои проблемы за меня. А вот я так не думаю. И потом, как же с Эдмундом, Кэтрин? Как с моим отцом? Ведь эта новость его убьет.
Кэт попыталась его обнять, но он не усидел на месте.
— Кэтрин, я не могу оставаться в стороне и спокойно наблюдать, как вы с Гартом рискуете ради меня. Я ведь тоже думал над этим весь день — а еще над тем, почему тело нашли на территории Тремэйн-Корта. И когда я принимал ванну этим вечером, я еще раз обсудил все с Гартом. А Хоукинс караулил у двери. Душераздирающее зрелище. Однако, если верить Гарту, который говорил с констеблем и после моего бегства, этот болван полностью растерян и блуждает впотьмах. И получается, что именно на нас ложится обязанность выследить убийцу. На всех нас. И чем быстрее, тем лучше.
— Прежде всего из-за Эдмунда, — подхватила Кэт, казавшаяся трогательно маленькой, оттого что сидела на кровати, спрятав ноги под подолом ночной сорочки.
— Да, — подтвердил Люсьен, подойдя к ней и беря ее за руку, — и из-за Эдмунда, и из-за тебя, и из-за ребенка, которого мы хотим, и из-за того, что, как мне кажется, кто-то сознательно устроил все таким образом, чтобы подозрение пало именно на меня, — закончил он, не сводя с нее глаз. — Из моего туалетного столика пропал кинжал.
— Твой кинжал? Прости, я не понимаю.
Он уселся рядом с ней:
— Вот и я тоже не понимал, как ни грустно мне в этом сознаваться, пока Хоукинс не ткнул меня носом. Видишь ли, с того дня, как ты любезно подарила мне твой кинжал, свой собственный я носить перестал. И он все это время лежал в туалетном столике, рядом с миниатюрой Кристофа Севилла, которая, кстати, тоже исчезла. Ну и кроме этого, пропала еще куча мелочей: сорочки, галстуки, жемчужная булавка — всего я даже не припомню. Остается либо заподозрить Хоукинса в непростительной небрежности, либо признать, что меня обокрали. Хоукинс, правда, уверен, что кинжал должен скоро обнаружиться — и вероятнее всего, где-нибудь поблизости от того места, где мы нашли тело.
