Здравый смысл немедленно предложил Клэр отказаться, но не успела она придумать какую-нибудь вежливую отговорку, как услышала собственный голос:
— Спасибо, с удовольствием.
Ресторан Саломеи располагался всего в одном квартале от главной улицы, фасадом к церкви Добрых Пастырей. Меню не менялось последние сорок лет, еда была вкусной, почти домашней. В этот еще ранний вечерний час большинство мест пустовали, и Алан выбрал столик напротив большого окна, откуда можно было любоваться церковью, выхваченной из сумерек легкой подсветкой.
— Ночью, наверное, снова будет снег, — заметил Алан. — Как только люди не устают от него?
Вопрос звучал дружелюбно, такой же казалась улыбка сияющих голубых глаз собеседника, поэтому Клэр улыбнулась в ответ.
— Часто устают, но это, к сожалению, не останавливает снегопад.
Алан усмехнулся и протянул ей меню.
— У нас в Хьюстоне большинство уже пользуется кондиционерами.
“Уже” — звучит здорово. Где-то яркое жаркое солнце, а здесь, того и гляди, грянут заморозки. Клэр знала меню наизусть и, быстро просмотрев его, отложила в сторону.
— Вы надолго в гости к Леманам?
— Думаю, на недельку-другую. А могу остаться и дольше. Я в так называемом “оздоровительном отпуске”, поэтому времени у меня хоть отбавляй. Пока не решил, побуду здесь подольше или направлюсь в Колорадо повидать старых друзей.
— Оздоровительный отпуск? А что случилось?
Алан криво улыбнулся, его глаза сверкнули.
— Мне бы хотелось поведать вам волнующую историю с погоней и выстрелами, но на самом деле я попал в заурядную автокатастрофу. Пьяный водитель ехал на красный свет.
— И что же? Вы сильно пострадали?
— О, я скоро буду снова на все сто! Просто мне нужно некоторое время для полного восстановления.
— Вы были в больнице?
— Да, два месяца.
Два месяца?! Но это означаю, что он пострадал достаточно сильно! Клэр захотелось выразить свое сочувствие, расспросить о происшествии подробнее, но она понимала, что недостаточно хорошо знакома с Аланом Герти для таких разговоров. Собственное молчание уже начало тяготить ее, но тут подошла хозяйка ресторана и лично приняла заказ.
После того, как Саломея величаво отошла, Алан сказал со смущением:
— Извините, что я огорчил вас утром после заседания. Вы были совершенно правы насчет отпечатков пальцев. Просто меня иногда раздражают способы, которыми действуют адвокаты.
Клэр не совсем поняла, что он имеет в виду, но решила принять протянутую “оливковую ветвь”.
— Я думаю, всех нас иногда раздражают методы оппонирующих сторон.
— Мой выпад насчет тех людей, которые выезжают на формальных тонкостях, был обычной жалобой полицейского. Я знаю, что это несправедливо: мы много ворчим, но на самом деле все эти технические детали заставляют нас лучше делать нашу работу.
— Хорошая мысль. — Клэр улыбнулась Саломее, которая поставила перед ними чашки с кофе и тарелку с пахнущими Францией сырными круассанами. — Наверное, для полицейских было бы удобнее всего, если бы в уголовном деле исповедовался принцип “виновен без сомнений”. К счастью, этому принципу существует альтернатива: “не виновен до тех пор, пока не доказана виновность”.
Алан усмехнулся уголком рта.
— Лучше один виновный останется на свободе, чем один невиновный попадет в тюрьму, так?
— Безусловно! Но главное даже не это: на всех уголовных процессах будет соблюдаться конституционная законность, мы тем самым защитим права каждого человека! Люди должны знать: если государство не может убедить суд присяжных при помощи законно собранных улик, что человек виновен вне всяких сомнений, то этот человек невиновен. К сожалению, иногда это означает, что будет освобожден преступник… Но такое случается редко: полиция и следователи знают свою работу.
Клэр хотелось бы говорить объективно и беспристрастно, но на самом деле она произнесла свою тираду с такой горячностью, какая больше подошла бы молодому адвокату, чем профессионалу ее опыта и лет. Сколько раз Клэр заклинала себя, что давно пора научиться здоровому цинизму! Но как только разговор касался конституции, законности, а особенно гражданских прав, она становилась пылкой и страстной, как любой идеалист.
