– Да? Наверное, Ванс рассказывал мне о ней, но я забыла. Я никогда не видела эту девушку.
Пейдж лениво оглянулась по сторонам и увидела, что официант сажает за соседний столик девушку, которая с улыбкой кивнула Пейдж. Ей стало приятно, что помощь так близко.
– Мне кажется, – сказала ее собеседница несчастным голосом, – что я вам не нравлюсь, а мне так хочется, чтобы у нас были хорошие отношения. Зовите меня Беверли, прошу вас!
Интересно, что бы было, если бы я назвала ее Кейт, с юмором подумала Пейдж.
– Вам что-нибудь нравится в меню? – спросила девушка, и Пейдж, отвлекшись от своих размышлений, заказала ленч.
– Полагаю, – сказала Кейт, – что миссис Уинтли рассказала вам, какие ужасные вещи я наговорила ей про ваш нефритовый кулон. Но я клянусь, что он очень похож на украденный. Мне так стыдно… Я ведь вас фактически обвинила… Я вижу, сегодня вы его не надели.
– Он не подходит к этому голубому платью, – сказала Пейдж.
– Как-нибудь я хотела бы рассмотреть его получше. Не потому, – торопливо прибавила Кейт, – что я все еще одержима этой бредовой идеей, а просто, потому что он так прекрасен.
– Разумеется.
Когда подали суп, к столику подошел посыльный и монотонно проговорил:
– Мисс Уилберн, пожалуйста. Мисс Уилберн к телефону.
Наверное, это Ванс, хочет убедиться, что с ней все в порядке. Только миссис Уинтли знает, куда она отправилась, и, вероятно, сразу же позвонила Вансу. Она пробормотала извинение, в ответ услышала вежливое «Разумеется» и проследовала за мальчиком в фойе.
Кейт Уиллинг, не торопясь, доела суп, расправилась со вторым, не дождавшись своей гостьи, отказалась от десерта, но с наслаждением смаковала кофе. Однако она не производила впечатление человека, который кого-то ждет.
Потом, что-то напевая себе под нос, она вышла из зала, оглядела безлюдное фойе, улыбнулась и поднялась на лифте к себе в номер.
Она отперла дверь, вошла в комнату и замерла.
– Кто вы, и что вы здесь делаете? – испуганно спросила она.
* * *
В фойе посыльный вместо того, чтобы указать Пейдж на телефон, кивнул в сторону ожидавшего ее мужчины, который подбежал к Пейдж и взял ее за руку.
– Джерри!
Он был мертвенно бледен. Его глаза запали, голос дрожал.
– Пейдж, я должен был тебя увидеть.
– Но это же абсурд. Я уже сказала, что между нами все кончено. Откуда ты знаешь, что я здесь? И почему ты меня разыскал?
– Как говорят в мелодрамах, это вопрос жизни и смерти, – ответил он, и в его голосе не было иронии.
– Поздно, Джерри, – сказала она. – Слишком поздно. Теперь ничего уже не вернешь. Вероятно, Марта все-таки добралась до телефона и сказала тебе, что я здесь.
– Марта? – Его глаза забегали. – Я не понимаю, о чем ты.
– Или тебе сказала Кейт Уиллинг? Я все знаю про тебя, Марту и Кейт.
– Я должен был предвидеть, что Марта проболтается. Послушай, мы не сможем здесь спокойно поговорить. Ты не уделишь мне десять минут? Больше я никогда тебя ни о чем не попрошу.
Входная дверь распахнулась, и в душном фойе повеяло холодом. Вошли четверо мужчин, и посыльный подбежал к ним, чтобы подхватить их чемоданы; мужчины двинулись к столу регистрации.
Невольно отступая, чтобы дать им пройти, Пейдж увидела молодого, человека, который только что повесил трубку телефона. Переведя взгляд с нее на Джерри, он слегка ей кивнул и направился к выходу. Очевидно, он намеревался последовать за ними.
– Хорошо, – согласилась Пейдж. – Думаю, твоя подружка Кейт догадывается, что я не вернусь.
Швейцар подозвал такси, на котором приехали мужчины, и Джерри помог ей забраться на сиденье. Оглянувшись, она увидела, что молодой человек сел в следующее такси, но при этом прослушала адрес, который Джерри тихо сообщил шоферу.
После этого он повернулся к Пейдж и включил все свое обаяние.
– Моя любимая деточка, – промурлыкал он.
Но из-за шумного движения ему приходилось повышать голос и несколько раз повторять сказанное, так что его нежности звучали неубедительно. Рев двигателей и автомобильные гудки заглушали их разговор.
– Ты просто не хочешь понять, Джерри, что у тебя ничего не выйдет. Ты никогда меня не любил Ты никогда никого не любил, кроме себя. Так что, не трать время на притворство. Ты не можешь вернуться ко мне. Чего же ты хочешь?
