– Прежде всего, – сказал Ванс, – я бы хотел разделить с вами веру в эту… как это странное имя?.. Пейдж Уилберн. Хорошо бы служба безопасности еще раз как следует ее проверила. Я бы хотел знать, кто из ее друзей работает в «Маркхэм Электроник». И еще – получала ли она в последнее время откуда-нибудь крупные суммы денег. Кто-то готов хорошо платить за эти микрофильмы, и курьеры должны получать много. В конце концов, это опасная работа.
– Все это мы проверим, – успокоил его Маркхэм. – Беда в том, что, как нам удалось установить, не только каждый раз приезжает новый курьер, но и все они возвращаются в разные страны.
Ванс ухмыльнулся.
– Не думаю, чтобы нашему противнику удалось разработать такой трюк, которого мы не смогли бы разгадать. Мы положим этому конец.
– Дай-то Бог, – горячо ответил Маркхэм.
– Господи, уже полвторого! – огорченно воскликнула Пейдж. – Я должна была вернуться в контору к часу. Я нарушила расписание.
– Может быть, когда ты приступишь к новой работе, о которой мне рассказала, то перестанешь это делать.
Пейдж с насмешливой улыбкой посмотрела на Лесли Тревор. Миссис Гордон Тревор, общественная активистка, одевающаяся лучше всех в Сан-Франциско, жена преуспевающего юриста, который обожал ее, не имела никакого понятия о проблемах девушки, служащей в конторе.
– Давай, смейся надо мной, – Лесли трудно было вывести из хорошего настроения. – Но знаешь что, Пейдж? Ты в свои двадцать три года повернулась к жизни спиной, а это преступление против человеческой природы.
– Не надо, – сказала Пейдж сдавленным голосом. Лесли взяла подругу под руку – рука была такая тонкая и такая напряженная – и повернула ее так, чтобы они увидели свое отражение в стекле магазинной витрины.
– Посмотри на себя! Ты просто махнула на себя рукой. Мне стыдно за тебя. Ты свернула собственную жизнь и сунула ее в нафталин. Ты стала совершенно другим человеком. Вспомни то время, когда мы вместе росли, – Элис и Хелен, и ты, и я, – именно ты была для нас… своего рода маяком. Мы полностью зависели от тебя, когда ты показывала нам, к чему следует стремиться, а чего остерегаться, когда ты придавала нам мужества, если нам вдруг его не хватало. Мы… мы нуждались в тебе, Пейдж. Очень многим людям нужен такой человек, как ты. Иногда я думаю, что ни Элис, ни Хелен не наделали бы столько глупостей, если бы ты не уехала в Перу.
– Ну и что, ты считаешь, мне нужно сделать?
– Прежде всего, снять этот твой траур. Твой отец любил яркие цвета.
– Но он умер всего несколько месяцев назад. Кроме того…
– Кроме того, скажи честно, дорогая моя: ты носишь траур не по отцу, а по Джерри.
– Лесли! – Пейдж отпрянула от подруги.
– Спокойнее, милая. Даже если ты меня возненавидишь, мне придется немного вправить тебе мозги и заставить честно смотреть на вещи. Ты крадешься по улицам, боясь, лишний раз, поднять глаза, чтобы не столкнуться с Джерри на ближайшем углу. Ты намеренно заставила выглядеть себя настолько непривлекательной, насколько это было в твоих силах. Ты носишь траур, чтобы говорить каждому мужчине, который бросает на тебя взгляд: оставь меня в покое.
– Ну, допустим…
– Тебе всего двадцать три года, – продолжала наступать на нее Лесли. – Твоя жизнь вовсе не кончена. Более того, она еще даже не начиналась. Хорошо, я согласна, что Джерри оказался трусливой крысой…
– Ну, прошу тебя! – Пейдж умоляюще протянула руки в черных перчатках, призывая свою подругу замолчать. Но Лесли покачала головой.
– Нет. Я молчала несколько месяцев, глядя как ты становишься чем-то совершенно невидимым, где-то на заднем плане, и все из-за того, что какой-то мужчина – эгоист, как оказалось, любит себя больше, чем раньше любил тебя. Мне стыдно за тебя, Пейдж. И более того, твоему отцу было бы стыдно за тебя. Ему пришлось в жизни выдержать много ударов, но он никогда не озлоблялся и не переставал верить, что жизнь прекрасна.
– Он был обманут, – упрямо сказала Пейдж.
– Он не был обманут в главном. По крайней мере, он не обманывал самого себя, как это делаешь ты. Все, что выпадало на его долю, он встречал с высоко поднятой головой и радовался каждому препятствию, потому что оно давало ему возможность проверить свои силы. Даже если он падал и ушибался. Лучше ушибаться, чем пребывать в оцепенении. Поверь мне, Пейдж!
