Она отняла руку, надавила на кнопку в стене и, когда появился Перкинс, сказала:
– Мистер Брукс уходит.
Джерри бросил на нее испуганный взгляд, словно не мог поверить, что она действительно прогоняет его, и тихо сказал:
– Увидимся, Пейдж… скоро.
Он направился к выходу. Когда Перкинс: запер за ним дверь, Пейдж сказала:
– Пожалуйста, Перкинс, не пускайте больше мистера Брукса в дом. Ни под каким предлогом.
Она медленно двинулась вверх по лестнице. В маленькой гостиной на втором этаже ее поджидала миссис Уинтли.
– Моя дорогая, – сказала она озабоченно, – произошла странная и пренеприятная вещь. Перкинс рассказал мне, что когда его жена, которая служит у меня и кухаркой, и горничной, зашла в вашу комнату сегодня днем, то обнаружила, что кто-то устроил там настоящий обыск.
– Обыск! – Пейдж побледнела.
– Самое странное во всей этой истории то, что в остальных комнатах ничего не тронули. Я ничего не понимаю.
Манеры миссис Уинтли оставались безупречными, но Пейдж, заметив озабоченность на ее лице, поняла, что она связывает случившееся с историей Беверли о пропавшем кулоне. Ее доверие к Пейдж опасно пошатнулось. Совершенно очевидным было и то, что ей пришелся не по душе молодой человек, который принес роскошные розы и, похоже, предъявлял какие-то права на Пейдж.
– Я думаю, надо немедленно позвонить в полицию – сказала миссис Уинтли, все еще разглядывая девушку.
– Может, стоит подождать и сначала рассказать об этом Вансу? – предложила Пейдж. – Он знает, что надо делать.
Надев мягкое платье, которое, подобно пенистому облаку, окутало ее плечи, Пейдж стояла, глядя на себя в зеркало. Никогда в жизни она не выглядела такой красивой, и она понимала это. Она стояла долго, вращая кольцо с розовым нефритом вокруг пальца, вспоминая тот момент в магазине Картье, когда Ванс надел ей это кольцо на палец, а служащий благоразумно отошел в сторону. Разумеется, через четыре недели ей придется его вернуть, но пока…
В дверь постучали, и она сказала: «Войдите».
Ванс, одетый в вечерний костюм, остановился в дверях, глядя на нее во все глаза.
– Какая вы красивая! – воскликнул он. Затем добавил. – Тетя Джейн рассказала мне, что в вашей комнате был обыск. Мы с Перкинсом обследовали замки. На них нет никаких следов взлома, нет даже царапины. Не знаю, что теперь делать. Что-нибудь пропало?
Она отрицательно покачала головой и вышла в гостиную. Дверь в спальню миссис Уинтли была закрыта, они остались одни.
– Ваша тетя хотела вызвать полицию, но я подумала… то есть, я предложила ей подождать до вашего прихода и спросить у вас совета.
– Я не могу понять, как они проникли в дом, если у них не было ключей. Но теперь, по крайней мере, – хмуро сказал он, – мы знаем, что они ищут.
– Они?
– Организация, которая проявляет к вам такое внимание.
Она кивнула, даже не удивившись.
– Мужчина, похожий на хорька, снова следил за мной сегодня. Я видела его меньше двух часов назад.
– Помните, Пейдж, что он не один. Есть еще два человека из отдела безопасности, которые теперь не спускают с вас глаз.
– Что случилось, Ванс? Ведь кулон не мог украсть никто, его здесь не было, он же у вас.
Он сунул руку в карман и вытащил оттуда кулон, грубая стальная цепочка свисала с его пальцев. Он показал Пейдж едва заметную трещинку, в которой скрывалась пружина, рассказал о том, что лежало в тайнике.
– Значит, микропленка в безопасности! – с облегчением выдохнула Пейдж, но лицо Ванса было по-прежнему сурово.
– Микропленка в безопасности, – согласился он, – но, как сказали мне сегодня мои руководители, только три человека кроме вас знают об этом. Они… – внезапно он замолчал.
После долгой паузы, во время которой Пейдж внимательно изучала лицо Ванса, краска сбежала с ее щек, и она твердо произнесла:
– Позвольте, я попробую угадать. Люди Маркхэма хотят, чтобы тот, кому нужен этот кулон, предпринял еще одну попытку его достать, верно? Такая морковка перед мордой ослика.
– Вы не обязаны это делать, – торопливо заговорил он. – Я поставил условие, что прежде надо спросить вас. Вы вправе сделать выбор. Эти люди играют по-крупному. Даже если мы постоянно будем вас охранять, все равно остается доля риска. В ее голосе, как и в ее позе, не было колебаний.
