– Тогда эти героини абсолютно глупы, – отозвался он.
– Ну, все равно я не такая. Вчера я просто оцепенела от ужаса, – призналась она честно.
– Почему?
– Я не знаю. У меня было какое-то чувство… в общем, боюсь, я становлюсь чересчур впечатлительной.
– Вы говорите, он хотел сорвать с вас кулон?
Пейдж кивнула.
– Но цепочка оказалась такой крепкой, что он не смог ее разорвать.
Ванс изучил кулон, перебрал пальцами цепочку.
– Очень странно, – сказал он. – Такая красивая вещь и висит на стальной цепочке. Не удивительно, что у вашего грабителя ничего не получилось, – он еще раз внимательно осмотрел кулон. – Изумительная работа. Ей, должно быть, несколько сот лет. Это ваша фамильная драгоценность?
Она отрицательно покачала головой, и на минуту на ее губах появился прежний горький изгиб.
– Все фамильные драгоценности, другие украшения и произведения искусства были проданы, чтобы расплатиться с долгами, когда умер отец. Нет, это подарил один человек, один очень дорогой мне человек.
– Кто это? – вопрос Ванса показался Пейдж слишком придирчивым, она посмотрела на него с удивлением.
Затем ее глаза расширились, и она прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Ванс ревнует.
– Лесли Тревор, моя самая старая подруга. Это она одела меня в этот наряд, чтобы я смогла снять траур.
– Он… он очень вам к лицу, – пробормотал он, но Пейдж не расстроил его спокойный голос. Она помнила, какое у него было лицо, когда он увидел ее в аэропорту. Он был совершенно сбит с толку, хотя и быстро пришел в себя. По-видимому, мистер Ванс Купер был не тот человек, который даст свалить себя с ног без борьбы.
После короткой паузы он спросил:
– А что вы имели в виду, когда сказали, что становитесь чересчур впечатлительной?
Она рассказала ему о тех двоих, чье отражение она заметила в витрине магазина Гамп, и о том, что ей кажется, будто она постоянно видит их с тех пор около себя: о мужчине с лицом хорька, который обедал в том же ресторане, где они были с Вансом, и о толстой женщине в коричневом плаще в закусочной, где она была одна, и которую увидела на улице напротив своего подъезда прошлой ночью. Пейдж упомянула о своей уверенности в том, что эта женщина хотела проникнуть в ее комнату и следила за ее окном очень долго.
– Это странно, – задумчиво произнес Ванс. Он не казался удивленным и не отмел ее подозрения с легкостью, как она ожидала.
– У вас никогда раньше не было подобного чувства, что… что за вами следят, нет?
– Конечно, нет, – ответила она удивленно.
– В настоящее время, Пейдж, – серьезно произнес он, – я – опасный человек, чтобы водить со мной знакомство. Если бы я хоть на минуту мог предположить, что вы окажетесь втянуты в какие-нибудь неприятности, что я навлеку на вас опасность…
– Вы думаете, – ее голос упал почти до шепота, – что все это может иметь отношение к операции «Центр»? Я не понимаю, как это возможно. Я видела их еще до того, как мы отправились на ленч, до того, как между нами появилась какая-нибудь связь.
– Согласен, что это маловероятно. Вряд ли кто-то мог предположить, что в ваших руках оказалась информация, которая представляет какую-либо ценность. Но впредь будьте осторожнее. Если что-то покажется вам подозрительным, сразу же говорите мне. Обещайте мне это.
– Я обещаю, – горячо сказал Пейдж. – Если бы вы только знали, какая я трусиха…
– Ты, Пейдж? – произнес беззаботный насмешливый голос.
Мужчина, который сидел с другой стороны от Ванса, ушел в туалетную комнату, и Джерри, который, по-видимому, ждал этого момента, скользнул на его место.
– О, привет, Джерри. Мне показалось, я видела тебя в самолете. Летишь в Нью-Йорк?
– Вслед за тобой, Пейдж, дорогая, – Джерри бросил дерзкий, почти вызывающий взгляд на Ванса. – Я заметил тебя первым, вот.
Ванс бросил на него ответный взгляд, но ничего не сказал. Пейдж вспыхнула от гнева. Поскольку тяжелое молчание затянулось, а ни Пейдж, ни Ванс не делали попыток нарушить его, Джерри спросил.
– Вы познакомились в «Маркхэм Электроник»? – он снова взглянул на Ванса. – Я полагаю, вы тоже там работаете, – в его тоне скрывался намек, что Ванс, вероятно, служит в компании ночным сторожем.
