Опасная любовь - страница 99

Шрифт
Интервал

стр.

Она так смотрела на него, широко распахнув глаза, приоткрыв влажные губы, что Джамаль почувствовал, что сходит с ума. От такого зрелища впору было забыть не только роль, но и собственное имя!

— Я не сумел выбрать дело, чтобы было мне по душе, — продолжал он с грубым акцентом. — Я не мог говорить, когда хочу, или гулять туда… словом, куда мне хочется гулять, — «…или поцеловать тебя прямо в губы!» Кажется, она подалась вперед. Или это сделал он сам — но в итоге ее лицо оказалось совсем близко, и у него так зашумело в ушах, что он едва различил собственные слова:

— Я не могу… не могу…

Вот чего он действительно больше не мог — так это остановиться. Он наклонился вперед еще на пару дюймов, и… черт побери, он ее все-таки поцеловал!

А она прижалась к нему и так отвечала на поцелуй, что Джамаль не устоял бы на ногах — хорошо, что он сидел на земле.

Первой его мыслью было: «И где это она выучилась так забористо целоваться?» Второй мыслью было: «А кого это, собственно, волнует?» Ведь главное было в том, что он наконец-то поцеловал Сюзи Маккой!

На вкус ее губы были как молодое вино — сладкие, терпкие и чудесные.

Тут у всех наблюдавших за сценой перехватило дыхание. Судя по всему, до Сюзи тоже это дошло. В камерах по-прежнему жужжала пленка, и Джамаль из последних сил заставил себя выпрямиться и отодвинуться от Сюзи. Хоть бы они не заметили, как у него дрожат руки!

— Я не могу жить так, как захочу. — Никакое актерское мастерство не могло бы создать эту внезапную хрипоту в его голосе. — Я не могу полюбить ту, что мне нравится.

Ее руки тоже тряслись, пока она собирала свои баночки с мазью.

— Я тоже этого не могу, — сухо заметила она. — Но не собираюсь из-за этого помирать! — Джейн выпрямилась. — Попозже загляну еще, надо будет снова намазать раны. — Она повернулась к двери, но задержалась и с чувством добавила:

— Ты должен выжить! Потому что надежда умирает последней!

— Да мне-то на что надеяться? — тихо промолвил Джамаль, качая головой.

Она молча повернулась и вышла.

В полной тишине Джамаль смотрел ей вслед полными слез глазами.

Медленно, неохотно он закрыл глаза и отвернулся.

— Снято! — шепотом объявил Виктор.

Но в комнате по-прежнему стояла гробовая тишина.

Джамаль открыл глаза и увидел, как испуганная Сюзи заглядывает в двери. Он устало вытер лицо. Больше всего ему хотелось сейчас забиться в какую-нибудь нору и как следует выплакаться.

Но никто из присутствующих так и не двинулся с места.

Наконец Виктор многозначительно прокашлялся.

— Хорошо, — заявил он.

— Хорошо, — слабым эхом откликнулась Кейт. А Джерико расхохотался во все горло.

— И это называется хорошо? Да это же просто замечательно! — И он спросил у Кейт:

— Как по-твоему, можно будет оставить все как есть, с поцелуем?

— Не знаю. — Она задумчиво прикусила губу. — Надо подумать. Пока пусть останется как есть, а вырезать мы всегда успеем. — И она обернулась к Виктору:

— Ты не против?

— Абсолютно. — Виктор оживленно хлопнул в ладоши. — Давайте поставим камеру под другим углом. Я хочу снять все сначала, и с поцелуем. Как, ребята, вы не очень устали?

Джамаль посмотрел на Сюзи. Она все еще не оправилась от потрясения, но лишь пожала плечами.

— Нормально.

Джамаль откашлялся. Сейчас он сможет поцеловать ее еще раз.

— Да. Нормально.

И впервые за свою актерскую карьеру ему искренне захотелось запороть роль. Чтобы им пришлось сделать не меньше сотни дублей!


Кейт стояла возле камеры и смотрела, как ее любовник целует другую женщину при свете очага.

Они снимали сцену из воспоминаний Ларами — брачную ночь с Сарой.

Джед был гладко выбрит, а блестящие длинные волосы аккуратно причесаны. Он был одет в строгий темный костюм и белоснежную сорочку — и едва напоминал опустившегося, заросшего щетиной Ларами, в пьяном угаре слонявшегося ночами возле фермы Виллетов. Он не был похож даже на непривычно трезвого и сдержанного Ларами с красными от бессонницы глазами, каким становился ближе к концу фильма.

Кейт не могла не отдать должное: из Наоми Майклсон вышла превосходная Сара. Миловидная, с длинными золотистыми локонами, в белом подвенечном платье, она была настоящим воплощением невинности и чистоты.


стр.

Похожие книги