По пути к телефону он покосился на раскиданные по столу бумаги. Аппарат был закреплен на стене, и его нельзя было вынести в другую комнату. Правда, он и не ожидал, что Кейт сгребет сейчас свои папки и оставит его одного. Он просто встал возле стола и взял трубку.
— Эй, как дела? Что, очередная проверка?
Джерико оказался так близко, что Кейт могла слышать голос Дэвида — тонкий и ломкий сквозь дешевый пластик:
— Ты слишком долго не звонил. А я всегда считаю, что если ты долго не звонишь, то это либо очень хороший, либо очень плохой признак. Но на этот раз готов поспорить, что все идет прекрасно. И кто же она такая? Самая неотразимая актриса?
Джерико присел напротив нее, на другой конец скамейки, насколько позволял витой телефонный шнур. Дрожа и раскачиваясь, он повис над столом.
— Ее зовут Кейт, и она мой продюсер.
Кейт затаила дыхание и ждала, что он продолжит объяснять — дескать, хотя сейчас одиннадцатый час ночи, она находится здесь по делу.
Но вместо этого услышала:
— Она самый неотразимый продюсер. — Его улыбка могла бы растопить лед, устоять было невозможно.
Кейт уткнулась носом в свои бумаги. Ей наплевать, наплевать на то, что вообразит про них этот его дружок…
Дэвид говорил еще долго, но теперь Джерико был не так близко и до нее доносился лишь смутный отзвук в трубке. Не разобрать ни единого слова. Не очень-то и хотелось!
В ответ на речи Дэвида Джерико заулыбался снова.
— Да, она блондинка и настоящая красавица.
Кейт подняла глаза — и натолкнулась на его взгляд. Он не спеша скользил по ее телу. Ей стало так неловко, что пришлось изо всех сил стискивать карандаш. Не хватало, чтобы Бомон понял, как неприятен ей такой взгляд. Она не обращает внимания на подобные взгляды на улице, в толпе. Но не в силах терпеть это с глазу на глаз — она снова чувствует себя двенадцатилетней.
— Ну да, — улыбнулся он. — Я считаю, что она неотразима. — Ясно, эти слова больше предназначались ей, а не Дэвиду… — Я считаю это неизбежной платой за то, что тебя считают звездой, — небрежно продолжал Джерико. — Красавицы не дают прохода ни ночью, ни днем. И естественно, что рано или поздно тебе встретится такая, перед которой невозможно устоять!
Кейт отложила карандаш и гневно уставилась на него, хотя и понимала, что ничего не добьется из-за предательского румянца, заливавшего щеки.
Его улыбка мигом превратилась в злорадную ухмылку.
— Эй, ну-ка разгадай загадку, — промолвил он в трубку. — Что ты скажешь об особе, сохранившей способность краснеть до двадцати девяти лет? — Он весело расхохотался, выслушав Дэвида. — Вам приносятся глубочайшие соболезнования. Не понимаю, с чего он это взял, но, по его словам, вам со мной ничего не светит. Вот-вот, доставьте мне удовольствие полюбоваться на вашу реакцию! — Он поплотнее прижал трубку ко рту и рявкнул:
— Да не на твою реакцию! Я хочу сказать, что очень забавно смотреть, как она краснеет!
Джерико машинально взял со стола забытый карандаш и обнаружил, что на нем красивыми золотыми буквами вытиснено ее имя. Его брови удивленно поползли вверх.
— Дэвид, вот тебе еще одна загадка о неведомой Кейт! Она пользуется карандашами, на которых вытиснено ее имя. Что ты на это скажешь? — Он замолк, слушая ответ, и снова обратился к Кейт:
— Дэвид сказал, что с профессиональной точки зрения это говорит об очень близких отношениях с шестилетним ребенком.
— Ей семь лет, — уточнила Кейт, — но он почти угадал. Это Керри, моя племянница, подарила карандаши на Рождество.
— Вот, слышал? — крикнул Джерико в трубку. — Ага… Он сказал, что тот факт, что вы открыто пользуетесь ими, говорит сам за себя. Он сказал, что мне следует… — Бомон умолк на полуслове. — Ни за что! Он рехнулся. Какая мрачная ирония судьбы: психотерапевт не выдержал нагрузки, и у него повредился рассудок!
Он снова засмеялся, и Кейт поспешила отвести глаза. Это правда, она верила в то, что способна устоять перед чарами Джерико Бомона, но сейчас Джерико Бомон пустил в ход тяжелую артиллерию. Ей не помешала бы пара хороших затычек для ушей.
— Да, правда, зачем же ты звонил? — спросил он у своего друга. Судя по всему, Дэвид действительно был его другом. Если только беспечная, приятельская болтовня Джерико не являлась очередным спектаклем, начатым в ту минуту, когда он умолчал об истинной причине ее присутствия в его трейлере в такое время.
