Глава 1
Бегство победителя
На юрьевский{1} замок наползал холодный вечерний туман. Из окна было видно, как он проглатывает сыро поблескивающие камни рва, между которыми ещё чуть-чуть, только начав свой путь к свету и гибели, пробиваются зелёные стрелки травы. Туман полз в узкие окна рыцарского зала, собираясь каплями на матовой поверхности развешанного по стенам оружия, заставляя ёжиться собравшихся в зале людей. Жаркое пламя огромного, выложенного гранитом камина обжигало обращенные к нему лица, но не могло изгнать из-под стрельчатого потолка влагу и хлад и ещё то странное, связывающее людей чувство бесполезности усилий, которое появляется, когда в их круг входит смерть.
— Решайся, князь! — сказал, отворотив лицо от камина, рослый человек в польском кунтуше. — Топор занесен, и на Руси тебе нет спасения от маньяка.
— Решайся, — повторил другой. — Рыцарю недостойно дать зарезать себя, как скотину! Нет измены в том, чтобы унести своё горло от зневоленья. Вот закрытые листы короля Сигизмунда и гетмана литовского Радзивилла. Вот ещё послания: вся польская и литовская шляхта желает ласково принять знаменитого полководца!
— Решайся, Андрей Михайлович! — проговорил человек в подбитом железом кутке, с сабельным шрамом через лицо. — Литовская Русь ныне лучше Московской. Все мы, твои верные слуги, пойдём за тобой хоть в Литву, хоть на плаху!
— Жена твоя и мать, — продолжил четвёртый, — рады лучше умереть, чем видеть твою позорную казнь или даже слышать о ней. Едем, княже![1]
Тот, кому говорились эти слова, стоял поодаль от камина, в тени, тяжело опёршись о края бойницы, глядя в призрачную стену тумана. Он не отвечал и, казалось, не замечал ни холода, ни нервной дрожи обращенных к нему голосов.
В сером тумане виделись князю Андрею Михайловичу Курбскому солнечные блики, как бы переливавшиеся со светлых маковок московских церквей на сверкающее оружие молодых воинов. Виделись ему играющие под ратниками кони, малиновая с золотым шитьем хоругвь выступающего из Москвы воинства, слышался звон копыт о свежие бревна улицы, приветственные клики столпившегося в переулках народа…
Сколько раз выступал он с московскими ратями на неприятеля?! Не помнилось. Зато осталось в памяти (и уж не забудется, покуда жив) светлое чувство радости воина, которому дано постоять за Святорусскую землю, защитить народ от ненавистного врага, освободить страждущих в плену братьев.
Помнил князь время, когда расцветало и крепло Московское государство, вырастали крылья у его полководцев, летели их мужественные полки в самые логова золотоордынских наследников, громили жадных до русской добычи ханов, очищали старинные земли Руси от насильников, смиряли разбойников.
