Лео в общем-то хорошо относился к сестре друга, даже считал ее хорошенькой. Но он никогда не сказал бы Джеку, что за свою жизнь повидал немало таких девушек, как Софи, и они не таили для него загадок.
— А я думал, ты сидишь за карточным столом. Неужели проиграл? — Джек добродушно рассмеялся. — Ты же знаешь, я совершенно не умею играть.
Мне сказали, что ты ушел, и я подумал, может у тебя намечается что-то более интересное на сегодняшний вечер.
— Прости, вынужден тебя разочаровать. Я иду домой, мне нужно решить одну проблему, так что сегодня я плохой собеседник.
— Я, конечно, не гений, но если у тебя неприятности, можешь всегда обращаться ко мне за советом.
— Знаю, Джек, — улыбнулся герцог, — но это семейное дело, касающееся Джулиана.
— Джулиана? Он был отличным парнем. Жаль, что его не стало. Я отправил его матери письмо с соболезнованиями.
— Спасибо тебе. Честно говоря, проблема заключается не в самом Джулиане, а в его… жене.
Джек почесал в затылке. У него было невинное круглое лицо, доверчивые карие глаза и слегка приоткрытый рот. Доброжелатели говорили: это потому, что юный джентльмен хранит какую-то тайну, а недруги — потому, что он все время думает о еде.
— Я и не знал, что Джулиан был женат.
— Об этом мало кому известно. Пока.
— Я никогда не замечал, чтобы он питал к кому-то склонность. Надеюсь, это был не тайный брак?
Лео покачал головой.
— Нет, Джек, мой двоюродный брат ни с кем не сбегал, но лучше бы он это сделал. В Италии он связался с женщиной, которую тетя Эллен не впустила бы в дом даже через заднюю дверь. Короче говоря, он женился на герцогине Риджвей, известной под именем…
— Падшей Герцогини!
— Ты слышал о ней?
— И не только я. Она ославлена, Белфорд! Только не говори мне, что Джулиан в нее влюбился. Неужели теперь эта женщина носит фамилию Фитцгиббон? Если тебе нужен мой совет, Лео, сделай все, чтобы она осталась в Италии. Заплати ей, найми людей, чтобы они наблюдали за всеми портами, и, если она посмеет высадиться на английский берег, пусть ее немедленно арестуют.
Лео невольно рассмеялся.
— Спасибо за совет, Джек, я ценю твое желание помочь. К сожалению, ты опоздал. Герцогиня уже в Лондоне, и я имел счастье встретиться с ней. Ты видел ее, Джек? Она очень красива.
— Нет, не видел, я только слышал о ней. Ты же не хочешь сказать, что тоже поддался ее чарам?
Лео удивленно поднял бровь.
— Конечно нет. Я умею ценить красоту, не поддаваясь при этом ее влиянию. Самые порочные существа на свете часто бывают красивыми, но это не значит, что я хочу иметь с ними дело.
— Все это так, но ты сейчас в том возрасте, когда мужчины легко становятся жертвами. Ты забыл о проклятии рода Фитцгиббонов? Если кто-то из семейства женится на продажной женщине, то у него не будет наследника мужского пола. Вспомни о своем дедушке и той актрисе… как ее звали?
Спасибо, Джек, — сухо отозвался Лео, — я буду иметь это в виду. Но, если тебе интересно мое мнение, вокруг имени Фитцгиббон крутится слишком уж много проклятий и всяческих легенд. А теперь извини, но я вынужден распрощаться с тобой.
— Ты собираешься в Ормистон в этом месяце? — будничным тоном поинтересовался Джек.
— Я пока не думал об этом, а что?
— Ничего, я просто хотел предупредить Софи, если ты соберешься ехать.
Лео вздохнул про себя.
— Спокойной ночи, Джек.
Ну почему некоторые мужчины так ведут себя по отношению к сестрам? Он тоже любил свою сестру Клементину, но никогда не пытался управлять ее жизнью и, тем более, найти для нее мужа. Тина сама справилась с этой задачей и сделала отличный выбор. Сейчас она находилась за городом, где недавно родила второго здоровенького мальчика.
Дверь открыл Пендл.
— Я выпью бренди в библиотеке, Пендл.
— Да, ваша светлость.
— Нет ли для меня сообщений?
— Нет, ваша светлость, никаких сообщений.
Ну, конечно, нет, рассердился сам на себя герцог. Герцогиня ждет его следующего шага, пока козыри у нее в руках.
Когда Пендл принес в библиотеку бренди, герцог уселся в свое любимое кресло и положил ноги на пуфик. В комнате было тихо, пахло табаком, кожей и книгами. Чисто мужской кабинет, убежище герцога в этом огромном доме, который иногда казался хозяину пустым, хотя он никогда бы не признался в этом даже самому себе.
