Оноре де Бальзак - страница 10

Будто в ответ на его пожелания, семья решает сменить место и образ жизни. Первого ноября 1814 года Бернар-Франсуа узнает, что его назначили руководить снабжением армейской дивизии Парижа. Он обязан этим продвижением сыну своего старинного покровителя – Огюсту Думерку. Его годовое жалованье составит семь с половиной тысяч франков. Решительно король – это к лучшему! В свои шестьдесят восемь лет господин Бальзак вновь полон сил и готов к бою. Дом продан за сорок тысяч франков в присутствии нотариуса ввиду скорого переезда. Чемоданы собраны. Слова прощания друзьям, но без излишнего сожаления. В середине ноября Бальзаки покидают Тур, чтобы обосноваться в Париже, на улице Тампль в квартале Марэ. Оноре видит в этом неожиданном событии предвестие собственных успехов вне школьной скамьи.

Париж без Наполеона! Оноре это казалось невозможным, но стало постыдной, размеренной реальностью. Жизнь продолжалась, будто ничего не случилось: переполненные театры, злословие в гостиных, свои завсегдатаи в ресторанах, дешевых харчевнях и модных лавках, консьержи и консьержки в неизменных тапочках, разносчики воды, мелкие торговцы, штопальщицы, угнездившиеся под козырьками входных дверей, пьяные рабочие, идущие вечером нетвердой походкой по плохо освещенным, разбитым улицам. Надо было приспосабливаться к неудобствам, и прежде всего к новому режиму.

У Бальзаков, как и у многих других, по вечерам зажигали свечи или масляную лампу, топили дровами, закупали провизию у мелких лавочников по соседству. Дядюшки, тетушки, кузены и кузины, принадлежавшие клану Саламбье, обитали в этой части Марэ – квартале не самых богатых буржуа и ремесленников. Эти добропорядочные люди благополучно пережили правление Людовика XVI, Революцию, Империю, теперь со смиренным скептицизмом приняли и Реставрацию. Им нужен был порядок, мир, достаток. Они много говорили о политике, предпочитая все же почитывать газеты в кафе, не афишируя своих взглядов подпиской на какое-то определенное издание: по «Le Quotidien» и «La Gazette de France» всегда можно узнать ультрароялиста, а по «Le Constitutionnel» или «Les Débats» – либерала. Просматривая все подряд, никогда не окажешься на стороне тех или других: в наступившие сложные времена подобная тактика была проявлением элементарного благоразумия.

Осторожность не чужда была и Бернару-Франсуа. Демонстрируя покорность и лояльность, он определил сына в учебное заведение, во главе которого стоял ярый монархист Жак-Франсуа Лепитр. Пансион располагался недалеко от дома, на улице Сен-Луи-о-Марэ, в старинном особняке. Директор, колченогий толстый человек, передвигался, опираясь на костыль. Когда-то он принимал участие в заговоре роялистов, пытавшихся выкрасть Марию-Антуанетту из Тампля. Их выдала горничная. Лепитр попал в тюрьму Консьержери, чудом ему удалось оправдаться, в отличие от своего сообщника Тулона он избежал гильотины. Когда к власти пришел Людовик XVIII, его наградили за преданность орденом Почетного легиона. Среди родителей учеников он слыл эрудитом (опубликовал «Историю обожаемых римлянами и греками богов, полубогов и героев»), человеком прямым, порядочным, строго придерживающимся традиций.

Дисциплина была строгой. Под неусыпным контролем учителей, умевших кому угодно испортить настроение, воспитанники вставали с рассветом, умывались холодной водой, наспех съедали чуть теплый завтрак и приступали к учебе: сначала повторяли пройденное накануне, затем, построившись, отправлялись в лицей Карла Великого. Счастливчики, у которых было немного денег, перед уходом проскальзывали к привратнику – небескорыстному соучастнику всех мелких делишек обитателей пансиона. За определенную сумму можно было рассчитывать, что он принесет запрещенную книгу, уладит дело с возвращением в неурочный час, напоит кофе со сливками, редкими и дорогими вследствие континентальной блокады. Оноре получал от матери столь скудные средства, что не мог оплачивать подобные роскошества. Когда его товарищи, подкупив цербера, убегали и увивались за барышнями, дарившими таинственные наслаждения, он ждал их возвращения и рассказов.