Митос выбрал пиво. Магнус — виски со льдом.
— Мои услуги не бесплатны, как ты понял, — начал Магнус. — Твой рассказ доставил мне море удовольствия. К тому же я понимаю, что ты рискуешь, доверяя кому-то такие сведения. Так что сделка была справедливой, мы в расчёте. Но что ты можешь предложить мне на этот раз?
И у Митоса был ответ:
— Есть один артефакт. Его называют камнем Мафусаила. Он способен даровать бессмертие.
Магнус, казалось, заинтересовался, но ответил довольно сдержанно:
— У меня оно и так есть. Маги бессмертны, я тебе рассказывал об этом.
— Я помню. Говорят, что камень дарует еще и могущество. У тебя, впрочем, и оно тоже есть. Но этот артефакт может пригодиться кому-нибудь другому. Многие смертные отдали бы всё, что имеют, за возможность жить вечно.
— Ты говорил, что был влюблен в смертную, — заметил Магнус. — Не для неё ли ты искал камень?
— Да, — признался Митос, — это так.
— Как я понял, она умерла от болезни. Твои поиски не увенчались успехом? Ты пытаешься продать мне всего лишь легенду?
— Нет. Я нашел этот камень и держал его в руках. Он был не цельный, его надо было собрать из осколков. Я видел, как последний осколок занял своё место — и артефакт ожил, превратился в идеальную сферу, наполненную силой. Я видел этот свет. Я так надеялся спасти Алексу. Но… случилось несчастье. Камень разбился, и его осколки упали в реку. Я не сумел снова собрать их — но, возможно, твоя магия…
— Пожалуй, — перебил его Магнус. — А чем ты можешь доказать, что не пытаешься обмануть меня?
Митос протянул магу подарок Аманды — тот самый кристалл, всё, что осталось от утерянного камня Мафусаила.
Магнус провел рукой над кристаллом, считывая его энергию. Кивнул, удовлетворившись осмотром.
— Да, это действительно часть артефакта. Я чувствую в нём силу. Хорошо. Я оставляю его себе, а ты расскажешь мне, где остальные осколки. Взамен я постараюсь помочь тебе решить проблему с демоном.
Митос сомневался, прежде чем прийти сюда с уже сформировавшимся намерением отдать магу камень Мафусаила. Когда-то этот камень слишком много для него значил, и найти его было так важно! Митос готов был отдать жизнь, чтобы достать его — не для себя, для Алексы. Но её не стало, а камень потерял для Митоса всякое значение. Аманде её кристалл, видимо, тоже напоминал о слишком грустных событиях — сначала о погибшей наставнице, потом — об Алексе и отчаянии Митоса. Что ж, теперь кристалл мог послужить чему-то важному. А уж найдёт ли Магнус остальные кусочки камня и как ими распорядится — это Митоса не касалось. Он взял протянутый Магнусом чистый блокнот, написал координаты на первом листе и заявил:
— Тут всё указано, где и как искать.
Но Магнус не забрал блокнот. Сказал:
— Приходи через семь дней. Оплата после завершения работы.
— А что ты собираешься…
— Не буду раскрывать тебе профессиональные секреты. Но ты получишь результат.
Ровно через семь дней Митос снова стоял на пороге уже знакомой бруклинской квартиры. На этот раз Магнус был в длинной льняной бирюзовой рубашке с серебряной вышивкой и в черных штанах с бирюзовой обстрочкой. Подводка — без неё, он, видимо, себя уже не представлял. И перстни — серебряные, очень тонкой работы. Рядом с ним Митос в своём любимом безразмерном свитере и в растянутых на коленях джинсах чувствовал себя как серая цапля рядом с павлином. Впрочем, внешний вид — это инструмент, которым можно пользоваться по-разному в зависимости от желательных результатов. Митоса его имидж, позволяющий не привлекать лишнего внимания, вполне устраивал. Магнус, видимо, наоборот, любил внимание и ценил эффектность. Каждому своё, как говорится.
— Не знаю, обрадуют ли тебя мои вести, — сказал Магнус, когда они с Митосом расположились в гостиной, на этот раз на одном диване, рядом.
Митос окаменел.
— Дункан…
— Да жив он, всё в порядке, не волнуйся, — поспешил успокоить его маг. — Я покажу тебе.
Магнус поднес руки к своим вискам, что-то прошептал — и вытянул ладони вперед. Посреди комнаты возникла картинка-проекция. Она была полупрозрачной и одноцветной, как чёрно-белый снимок, но вполне различимой. Митос увидел восточный храм, людей в белых одеждах. Присмотревшись, разобрал, чем они были заняты — похоже, выполняли какие-то ритуальные упражнения. Картинка сфокусировалась, изображение приблизилось. Митос узнал среди людей в белом Маклауда. Тот казался печальным и отрешённым, но, как и люди вокруг него, двигался в такт монотонной музыке, сосредоточившись на упражнениях.
