У нас с первого дня сложились очень хорошие доверительные отношения, в плане работы она была довольно строга, и это мне нравилось. Лидер не должен быть добреньким и жалостливым, а она лидер, босс. Возможно, мы так хорошо ладили из-за того, что у обоих сильный характер и невероятная любовь к танцам. Мы обе считаем танец одним из сложнейших видов спорта, потому как почти во всех видах спорта достаточно мастерства и воли к победе, а в танце нужно еще и что-то преподнести, передать зрителям свои чувства и эмоции, в этом танцоры похожи на актеров немого кино. Что-то я отвлеклась…
– Присаживайся. Что-то случилось? – спросила меня Ирина.
– Ну, как Вам сказать. Случилось, – начала я. Босс занервничала. Собрав свои шикарные густые длинные волосы черного цвета, она начала их перебирать, красивые карие глаза выжидающе смотрели на меня. Как же сложно ей всё преподнести.
– Дело в том, что мне нужно срочно уехать, – выпалила я. Ирина нахмурилась. Когда она хмурится, её возраст очень легко определить, немного за сорок, в расслабленном же состоянии она выглядит лет на тридцать (возможно, это из-за отличной фигуры). Удивительная женщина.
– Когда?
– Сегодня вечером или завтра утром.
– Это надолго?
– Боюсь, навсегда, Ирина Владимировна, – стыдливо опустив глаза, сказала я.
– А уехать после соревнований никак? Ты сейчас очень нужна нам здесь, – встала она со стула и нервно стала наворачивать круги по кабинету.
– Мне очень жаль, Ириночка Владимировна, но выбора и вправду нет, – вот опять дурацкие слезы наворачиваются на глаза, что такое!
– Мне тоже жаль, Грина. Но если ничего нельзя поделать, то, конечно же, езжай. Замену тебе будет трудно найти, да и ребята уже привыкли, но ничего, мы справимся. Я пока позанимаюсь с твоими группами, а то всё с этими бумажками вожусь, уже и забыла, когда в последний раз танцевала, – тепло улыбаясь, говорила мне Ирина, – Только скажи мне вот что, Рина. Это как-то связано с этим певцом?
– Да, к сожалению.
– Сколько он обещает тебе платить за работу?
– Это не совсем связано с работой. Там тяжело все, я не могу объяснить. Просто я должна поехать с ним, – попыталась не врать, но и не выдавать секретов я.
– Будь осторожнее, солнышко. Он красив, успешен и талантлив, но не всё то золото, что блестит. Ты ведь понимаешь, о чем я? – приподняла идеальную бровь хозяйка школы.
– Конечно, я ведь не глупая, – улыбнулась я.
– Ну, хорошо, дорогая, ступай с Богом. Если что, наша школа всегда открыта для тебя, здесь тебе всегда будут рады, – она подошла ко мне и обняла, – Будь умницей и танцуй с душой. Надеюсь, мы еще увидимся. Закончишь с этой группой и можешь ехать домой, наверняка, нужно кучу всего собрать и подготовить.
– Спасибо Вам, Ирина Владимировна. Вы потрясающая. До свидания, – еще раз улыбнулась я боссу и вышла из её кабинета. Это было не так трудно, как я думала.
Я вернулась в зал, где ребята демонстрировали Лиану румбу, он молча наблюдал, немного хмурился. По стеночке подошла к нему и положила руку на его бицепс (прибалдела от размеров, если честно, издали он кажется не таким огромным).
– Лиан, закончишь тут с ними, я пойду, вещи свои соберу, через часик можно будет ехать, – тихо сказала я, еле дотянувшись до его уха. Точно медведь.
– Хорошо. Как все прошло? – неужели беспокоится? Хм…
– Легче, чем я думала.
– Ну, ладно. Иди, собирайся, – и снова эта милая улыбка. Обаяшка, тоже мне.
В школе у меня было не так уж много вещей. Несколько комплектов одежды для тренировок с группами (на хип-хоп ведь не пойдешь в бальных туфлях и в ласинах), несколько флешек с музыкой, парочка наград и фотографий на стендах, документы. Через полчаса я была готова, чтобы ехать домой, но для начала нужно с ребятами попрощаться, ну, и Светочке напоследок пару ласковых сказать.
Когда я вошла в зал, уже в той одежде, в которой я приехала (спортивный костюм и кеды), Макс показывал ребятам замысловатый поклон. Он говорил, так будет эффектнее закончить свое выступление. Я снова стояла в дверном проеме, наблюдая.
– Ты чего там стоишь, как не родная? – хохотнул «жених».
– Да вот, смотрю, чему ты моих детей учишь, – ну и что, что они уже давно не дети, по семнадцать – восемнадцать лет им, на год-два младше меня.
