Елена. На поезде пришлось ехать. Самолеты из-за сильного града отменили.
Феофан. Что за фестиваль-то?
Елена. Сначала он должен был быть вроде как театральным, но получился будто бы джазовым.
Феофан (вяло). Джаз этот... музыка для толстых. Негры. Мулатки. Зулусы разные.
Елена. Поезд туда шел дня два с половиной. Или дольше, не помню. Необычная такая поездка.
Феофан. Надо, надо как можно чаще менять обстановку.
Елена. Да. Да. Я такая вся нервная... Порой.
Феофан. Тебе это даже где-то идет.
Елена. А где?
Феофан. Ну, вообще.
Елена. Ах, та поездка... я ехала в двухместном купе, вместе с военным. Он был генерал или просто командир, хотя молодой, лет двадцать, не больше. Или все же генерал.
Феофан. Маршал. Я не служил. Не хотел.
Елена. Двадцать два ему было.
Феофан. Забил я на это дело.
Елена. Или семнадцать с половиной... я уже не помню.
Феофан. С прицепом я забил на все. На это.
Елена. Или он был матрос — подводник — десантник, кстати, ему семьдесят три. Или сорок два с небольшим.
Феофан. Закосил и забил.
Елена. Или... Но в хорошей форме. Сверхсрочник. И вот мы сразу же, в ту же ночь с ним и сблизились. Зачем-то. Скажи, у тебя когда-нибудь было — чтобы вот так вот, без предисловий, сразу?
Феофан. Ну, было, ага, получилось, пару — тройку раз. Типа спонтанно. Чего уж там... если припрет, то тогда уж, конечно. Ха.
Елена. Порой?
Феофан. Ох, порой.
Елена. Я не любила его, нет, но это было по-своему так остро, неожиданно, так дорожно-романтично. Поезд, колеса стучат, тормоза поскрипывают... и все жестко, остро! Правда, он и не... пусть у меня и не было к нему интереса духовного, но все-таки, может быть, именно после этой поездки я стала нервной, взбудораженной, особенно чувствительной. Ты понимаешь меня.
Феофан. Чего ж не понять.
Елена. Порой.
Феофан. Ну да уж, порой!
Елена. Все как-то по-другому было, очень не так, как всегда. Небывало... необъяснимо... Нет, ему почти восемнадцать было! Сначала там мы пили чай балтийский, а уж потом... Или все же ему двадцать пять.
Феофан. Да нужно ли вспоминать? В конце концов.
Елена. Но он так возбудил меня тогда... И ты тоже очень... сейчас... я просто вся уже... будто бы... порой!
Феофан. Ну да, порой. Тебе это даже идет.
Елена. Ты тоже какой-то возбужденный, будто бы спешишь куда-то...
Феофан. Конечно, я спешу.
Елена. Куда?
Феофан. Не знаю куда-то... Ха.
Елена. Вот и со мной тоже самое... спешу, бегу, а куда... иногда чего-то боюсь, мне кажется, кто-то меня подстерегает. Порой.
Феофан. Порой!
Елена. Порой!
Феофан. Где-то.
Елена. Да, где-то. Но где?
Феофан. Где?
Елена. О, не знаю... Поэтому-то и спешу все время куда-то. Порой.
Феофан. Порой, порой... Ты — успокойся.
Елена. Не могу. Я такая нервная, взбудораженная!
Феофан. Ну... это даже неплохо во времена... реставрации.
Елена. Правда?
Феофан. Да и как иначе-то? Сама посуди.
Елена. Сужу я. Вот вчера была у К., он читал главы из нового романа... это так ужасно было, так безвкусно! Так омерзительно! Я не выдержала и с истерикой ушла, со скандалом.
Феофан. Правильно! К. — известный ублюдок! Ишь, Умберто Эко хренов! Джойс с Гражданки. Кафка купчинский! Да и все они там... и C., и Т.
Елена. Да и М.
Феофан. Ну и П.
Елена. А уж Н. — то?
Феофан. Аск! И Н., и Л. и даже эта сучка К.!
Елена. Как скучно! Как мерзостно!
Феофан. Кошмар. Какой у тебя красивый профиль...
Елена. А фас?
Феофан. О, этот фас... чего бы я только не отдал за твой фас! (Обнимает ее.)
Елена. Ты не похож на всех... ты такой другой... порой.
Феофан. Да, я такой... какие у тебя безумные глаза... порой.
Елена. Правда, безумные? Скажи мне еще что-нибудь такое.
Феофан. Ты похожа на обезумевшую храмовую жрицу. Порой. Ты Афродита безумия моего. Порой
Елена. А ты... ты похож на льва... я часто думала, глядя на тебя: «Вот идет лев. Он может прыгнуть и разорвать... вблизи ты похож на неандертальца, в тебе есть что-то восхитительно примитивное, сладостно тупое и топорно грубое. Ах, я так возбуждена чем-то.
Феофан. Уж ясно чем. Ха... порой.
Елена. Знаешь, несмотря на то, что я целые дни и месяцы провожу порой в одуряющем трансе, все же что-то пишу... может быть, это наступают минуты или часы просветления? Я прочту тебе, ты сумеешь оценить по — достоинству. Это поэма.
