Однако, несмотря на то, что его ослепление, любовная лихорадка уже позади, всё что можно было прочувствовать, уже прочувствовано, сейчас после трех лет отношений он знал, что связь его с ней не может быть разорвана.
– У меня там было осложнение с Володей и Артуром, – сказал он, стараясь уловить нить потерянной мысли.
– Неужели? – саркастически переспросила она.
Вспомнив про инцидент с милиционерами и поддельными печатями, когда его остановили возле Балт-Электро с миллионом рублей и двадцатью поддельными печатями на борту, он воодушевленно принялся о нём рассказывать, упирая на то, что компаньоны держат его за инкассатора и специалиста по разным темным делишкам, тогда как он способен на большее. Не исключено, что они подумывают, как бы от него избавиться. Если получить второе высшее образование и освежить знания по бухгалтерскому учету (когда-то он заканчивал бухгалтерские курсы), то удастся доказать компаньонам свою необходимость.
Они уже расправились с салатом из морепродуктов «Дюна», официант принес новую бутылку вина, а Андрей всё живописал перипетии той истории с милиционерами, печатями, и деньгами.
– Ты завис в своём Петербурге, хотя мы договаривались по-другому. Забыл, да!? – сказала она, и опять он заметил мрачный взгляд, который избегал его.
Андрей взял руку, которую Таня положила на стол, и нежно поцеловал её.
– Ты же знаешь каждый мой шаг, я двигаюсь в русле наших планов. Откуда такая подозрительность?
– Да, но я не могу! Ты не знаешь, что значит ждать, потому что тебе всё равно! А для меня пытка, я вся на нервах, когда тебя нет. Я не ревную, я верю тебе, когда ты тут, со мной; но когда ты там в своём Питере ведёшь свою непонятную жизнь…
Нет, это было невозможно, они не могут находиться в одном городе – Андрей думал перевезти её в Петербург и поселить в пустующей съемной квартире на Фонтанке, но Мариам, поняв, что его положение в северной столице достаточно прочное (наконец, спустя четыре года после его переезда!), окончательно перебралась к нему с ребенком (надо полагать, что решение было принято на расширенном собрании всех её родственников), и нашла подходящую работу по специальности, довольно удачно, рядом с домом. И если Таня окажется в Петербурге, следующим её требованием будет, чтобы Андрей вёл с ней такую же семейную жизнь, как с Мариам, – потому что когда вместе, в Волгограде ли, в Петербурге или где-нибудь на отдыхе, они живут как муж с женой, такой за три года сложился формат отношений.
И он воодушевлённо заговорил о своих сложностях, о волгоградском аптечном бизнесе, клоня к тому, что при сложившихся обстоятельствах ему придётся находиться в Волгограде больше, чем в других городах, поэтому выражение «непонятная Питерская жизнь» становится бессмысленным.
Принесли горячее – седло ягненка с соусом Барбареско.
– Так что у тебя тут за сложности с аптеками? – вдруг ненатурально зазвенел её голос.
– А это я у тебя должен спросить, – мягко парировал он. – Ты же здесь поставлена за главного.
Он видел, что она не удовлетворена его ответом, её не устраивает их ситуация, и понадеялся, что удастся наладить гармонию, когда они окажутся у неё дома.
Но его планам не суждено было сбыться. Когда, устроившись на заднем сиденье такси, Андрей обнял её, она, пожаловавшись на головную боль, сообщила, что не сможет пригласить его к себе. Он был разочарован, раздражен, возмущен и немного оскорблен в своём мужском самолюбии. Но сделал вид, что принимает ситуацию такой, как есть.
На следующий день у них снова ничего не вышло. Таня сама не могла понять, чтоʹ с ней происходит. Когда они с Андреем прощались в аэропорту, она чувствовала, что он обижен, что он злится, хоть и не подаёт виду.
Проводив его, она вернулась к своей обычной жизни: учеба, работа, увлечения – музыка, театр; но ничего её не радовало. Она грустила, брюзжала, мрачнела. На её красивом лице появились морщины, голос стал резким. Она стала пререкаться с матерью и ссориться с младшим братом из-за пустяков.
Таня была резка, потому что страдала. Звонки Андрея, который быстро отошёл и говорил приятные слова, бередили её любовь и терзали её. Она совсем извелась от одолевавших её жгучих картин. Когда образ отсутствующего возлюбленного слишком явственно вставал перед ней, у неё начинало стучать в висках, сердце учащенно билось, а потом голова наливалась какой-то тяжелой мутью: каждый нерв трепетал, в каждой жилке кипела кровь, все силы её существа сосредотачивались в тайниках её плоти и выливались в желание. В такие минуты ей хотелось только одного – снова быть с Андреем. Её влекло лишь к нему, и она сама удивлялась тому отвращению, которое ей внушали все остальные мужчины (как потенциальные сексуальные партнеры); кроме того, Андрей почти внушил ей мысль, что дружбы между мужчиной и женщиной не может быть в принципе и мягко, но настойчиво довёл до её сведения, что «будет неадекватен», если узнает, что у неё появились друзья противоположного пола.
