Он завел машину, и они опять поехали, вернувшись на центральную улицу. Ехали молча. Таня была погружена в свои мысли, но вдруг Максим привлек её внимание.
— Впереди гаишники. Теперь смотри.
Куда смотреть Таня не поняла, сначала она услышала, как взревела машина, а потом увидела, что они обгоняют зеленые «Жигули».
— Смотри на спидометр, — сказал Максим.
Если бы она знала, какой из кружочков на панели спидометр, она бы, конечно, посмотрела. В принципе, можно определить, на каком из них скорость машины, всё-таки у неё высшее образование, но ей интересней было смотреть за дорогой. Они вернулись в первый ряд, подрезав зелёные «Жигули», которым пришлось притормозить. Радар в руках инспектора ГАИ был направлен на дорогу.
Таня не знала правил дорожного движения, но ей казалось, что Максим не должен был так делать. «Его обязательно остановят», — подумала Таня.
«Волга» быстро подъезжала к посту ГАИ. Таня со злорадным удовлетворением отметила как постовой поднял жезл, и тут же разочарованно вздохнула, когда взмах полосатой палочки разрешил им продолжать движение, практически отпуская на свободу преступника, создавшего аварийную обстановку на дороге. Дорожные милиционеры даже не захотели посмотреть на водительские права.
— Поняла? — спросил Максим.
— Нет.
— На этом участке — максимальная скорость 50 км.
— Да? А это много? — Таня прикинулась дурочкой.
Максим, видимо, это понял.
— В самый раз, чтобы прокормить гаишников.
А ведь постовой их отпустил. Тане стало неприятно.
— Останови машину, я хочу выйти.
— Но мы уже подъезжаем к «Чайке».
Таня действительно увидела впереди кирпичный жилой дом, первый этаж которого занимал продовольственный магазин. Из дома она подходила к магазину с другой стороны, и теперь не узнала его.
— Я передумала, мне нужно домой.
— Если хочешь домой, я тебя отвезу, тут же рядом.
— Не стоит. Я хочу пойти пешком, — заспорила Таня и стала шарить по дверце правой рукой, ища ручку, чтобы открыть машину.
— Да ты никак испугалась? — спросил Максим, заметив ее манипуляции. — Не волнуйся ты так, сегодня я ещё тебя убивать не собираюсь, у тебя есть время всё обдумать.
Таня положила руку себе на колено, ещё не хватало, чтобы он подумал, что она и правда его боится. Максим повёл машину дальше, мимо «Чайки», до ближайшего поворота в сторону её дома.
— Не волнуйся, я тебя не разочарую. Доставлять удовольствие — моё самое большое удовольствие, — продолжал он.
— Я вообще-то не гонюсь за удовольствиями.
— А зря. Подумай о моём предложении.
Машина остановилась у её подъезда. Максим вышел первым, Таня осталась сидеть, она старалась побороть свой страх. Ведь один гаишник — ещё не вся милиция. Максим обошёл машину и открыл дверцу с её стороны. Он был сама предупредительность, когда подал ей руку, чтобы помочь ей выйти из машины.
Вылупившись из утробы автомобиля, Таня замерла на месте. Она и забыла, что сегодня ярко сияет солнце и в воздухе восхитительно пахнет клейкими тополиными почками. Всё, что произошло в машине, на солнце показалось нереальным, зыбким.
Таня молча, и, как она надеялась, с достоинством прошла мимо Максима. Он негромко сказал:
— До свидания, крошка. Думай обо мне, — это прозвучало так проникновенно, словно они расставались после нежного любовного свидания.
Уже в подъезде она услышала:
— Пламенный привет Ольге!
«Комедия какая-то, — подумала Таня. — Просто цирк бесплатный».
Ольга сидела на диване, подобрав под себя ноги, даже не сняв серый строгий костюм, в котором была в школе. Утром они вместе пришли на работу, и с тех пор больше не виделись. У подруги был такой подавленный вид, что Татьяна не решилась рассказать о своей встрече с Максимом. Тане очень хотелось поделиться с подругой, она тешила себя надеждой, что Ольга рассеет её страхи и убедит в несерьёзности ситуации. Но сейчас её милая соседка настолько была погружена в себя, что вряд ли могла помочь.
«Опять, наверное, сорвали урок», — решила Таня. Ольга никак не могла найти контакт со своими учениками, на уроках она часто переходила на крик, выгоняла провинившихся из класса, или посылала за директором школы, будучи не в состоянии по-другому поддержать дисциплину. За время урока она не успевала раскрыть новую тему, вынужденная тратить время на поддержание тишины в классе. Свою молодость и неопытность она старалась компенсировать строгостью, но безуспешно. Безжалостные дети, определив её слабые места, словно ставили перед собой задачу — вывести учительницу из себя, а затем торжествующе наблюдали, как она надрывалась в крике. Ольга уже и не стремилась найти общий язык со своими учениками. Основным методом её работы стало наказание учеников — запись в дневнике, вызов родителей, снижение оценок. Оля считала, что, как преподнесешь себя детям в самом начале, на первых уроках, так и пойдёт дальше. А раз она совершила в самом начале ошибку — проявила слабость, то уже ничего изменить нельзя. «Вот если бы всё начать заново, то сейчас бы в классе у меня было бы по-другому», — рассуждала она, не понимая, что по-другому она бы не смогла, что учить детей — это каждодневный, ежечасный труд — постоянно следить за собой, за детьми, ни на секунду не расслабляясь, найти контакт с каждым ребенком, не опускаясь до панибратства, роли подружки. Татьяна прекрасно понимала Ольгу. Она тоже иногда срывалась на уроках, и хотя, после этого ей долго приходилось налаживать контакт с ребятами, доказывать свою лояльность, она старалась не нарушать дистанции между собой и учениками, оставаясь учителем, а не ровней, и это не было безнадежным, потому что она уважала своих учеников, без исключений.
