Диди подвела Элизабет к крохотной площадке, на которой она делала эскизы.
– Знаешь, – пояснила она, словно чувствуя какую-то неловкость. – Я хотела воссоздать обстановку бедного нью-йоркского квартала и в то же время придать ей романтичность. Вот, смотри... – Она протянула Лиз альбом с эскизами.
На листах простыми, но изящными линиями были изображены серые дома и темная улица.
– Ну как? – Диди затаила дыхание. – Конечно, при нужном освещении все будет выглядеть мягче, романтичнее. И еще... – Она вдруг запнулась, будто испугавшись, что ведет себя слишком самоуверенно. – Что скажешь, Лиз? – робко поинтересовалась она.
Элизабет в восхищении качала головой.
– Необыкновенно, – выдохнула она. – Даже слишком потрясающе для школьного конкурса талантов. Ты великолепно справилась, Ди!
– Да ну, – пробормотала та.
И потупившись, добавила:
– Ты, кажется, собираешься задержаться в школе до вечера? Я хотела поговорить... всего несколько минут... о...
– Лиз! – крикнул Тодд, поддерживая из последних сил прожектор. – Помоги мне быстрее...
Элизабет закусила губу и тихо произнесла:
– Извини, Ди, но сегодня у меня уйма дел. Может...
– Не беспокойся, – пробормотала Диди. – Тогда в другой раз. Хорошо?
Элизабет тяжело вздохнула и направилась к Тодду и Уинстону.
«Да что с ней такое? – размышляла она. – Бедняга Билл! Его можно понять».
Элизабет в глубине души была уверена, что за ссорой стоит гораздо больше, чем один случай с Даной.
«Если Диди так надоедает мне, представляю, как доставалось Биллу! По-моему, этой девчонке следует...»
Но что именно следует делать Диди, Лиз так и не решила. Она вздохнула. Может, ей нужно знать себе цену, а самое главное – быть самой собой, держаться более независимо. «Иначе, – решила Элизабет, – Билл не вернется. Более того, она вообще никогда не будет счастлива – ни сама по себе, ни с человеком, которого любит. Диди должна научиться ценить свои таланты и полагаться на саму себя».
В отчаянии Диди окинула взглядом эскизы.
«Все не то, – с горечью думала она. – Если бы рядом был помощник. Если бы только Билл...» – Девушка старалась не заплакать.
Она понимала, что о Билле нужно забыть.
Диди особенно тщательно работала именно над этими декорациями, ведь они – для Пэтти. Может быть, хоть это поможет наладить отношения с подругой, по крайней мере она очень надеялась на это. Положив перед собой большой лист ватмана, художница начала делать на нем разметку карандашом – необходимо было сохранить все пропорции.
Девушка понимала, что Пэтти разочаровалась в ней.
«Оно и понятно, – с горечью думала Диди. – Последнее время я действительно вела себя с Пэтти по-идиотски. Она ждала от меня многого, надеялась, что я буду такой же безупречной во всем, как и она сама. А я ее разочаровала, – к горлу Диди подкатил комок. – Всех – Пэтти, Билла, Элизабет – всех разочаровала».
Если бы она могла их порадовать, сделать то, чего от нее ждут! Но – не справилась. Вокруг Диди – способные, энергичные, счастливые люди: прямо зависть берет и руки опускаются. Самое досадное, когда-то и она была такой же: бралась за любую работу, не беспокоясь, получится ли она; всякая работа, разные виды спорта – ничего ее не пугало. Что-то изменилось, но что?
«Может, все потому, что прежде ты сама выбирала себе занятия, – говорил ее внутренний голос. – Тебе нравился театр – посещала драматический кружок. Хотела научиться серфингу – попросила об этом Билла. Решила стать оформителем – записалась на курсы».
Слезы потекли по щекам, когда Диди вдруг поняла, как сильно она изменилась: стала постоянно сравнивать себя с другими, зависеть от желания людей, больше всего боясь разочаровать кого-то. И в итоге она перестала быть человеком, принадлежащим себе, настолько ей было важно, что окружающие думают о ней и как бы она кого не подвела.
Постепенно уходила уверенность. Как только она поняла, что от нее ждут успехов в живописи, тут же все перестало получаться. Да и отношение к рисованию изменилось – на месте прежней любви осталась лишь забота: что скажут о ее работе другие, а другие, как ей казалось, ждали от нее слишком многого.
