Арлингтон. Пятница, 7 марта
Хатч нашла на своем столе записку с требованием немедленно доложить о прибытии комиссару. Она застала его за сборами.
– Еду в Женеву, – сообщил он, – сразу после поминовения погибших.
– В чем дело? – спросила она.
– Политика. Они хотят, чтобы я приехал. Вы будете замещать меня до конца недели.
– Хорошо.
Он посмотрел на нее.
– Вот так.
– Никаких специальных указаний?
– Нет. Просто руководствуйтесь здравым смыслом.
Для Хатч потеря Джейн Коллинз и Терри Драфтса стала сильным ударом. Она знала обоих, встречалась на вечеринках с Джейн и преодолевала опасности вместе с Терри. Стоя на газоне перед Утренним Прудом, слушая хвалебные речи, она не могла избавиться от мысли, что сейчас оба они покажутся, выйдут на середину и объявят, что все это – какая-то ошибка. Возможно, было бы проще, если бы тела нашли.
Комиссар вел церемонию со своим обычным шармом и уверенностью. Друзья и коллеги делились теплыми воспоминаниями то об одном, то о другом, и не раз раздавался смех. Хатч взглянула на южную стену, где были выгравированы имена всех, кто за долгие годы отдал жизнь на службе Академии. Или, предпочла бы она сказать, на службе Человечеству. Список становился все длиннее.
Когда настала ее очередь говорить, она разволновалась. Том Калан протянул ей стакан воды, но она замотала головой. Слишком эмоционально для начальника. Она начала со слов о том, что Джейн и Терри были хорошими людьми и ее друзьями.
– Эти светлые души отправились в темное, никому не известное, смертельно опасное место. Теперь мы знаем. Я горжусь тем, что они были моими коллегами.
Еж и облако шли одним курсом, с одинаковой скоростью. Облако было запрограммировано на атаку объектов с перпендикулярами или даже просто с острыми гранями в абрисе. Еж весь состоял из перпендикуляров. Если догадка Терри, что за облаками наблюдает кто-то еще, верна, то почему корпус сделан так странно? Почему просто не запустить туда обычный комплект датчиков?
