В тот день с Хатч был Фрэнк Карсон. Тридцать лет назад. Боже, неужто так давно? Исследователи нарочно приманили облако, обработав плато так, чтобы то стало похоже на искусственное, и с ужасом наблюдали за набросившимся на них монстром.
– Да, – ответила Хатч, – была.
– И выжили.
– Самая ужасная буря, какую я когда-либо видела. Молнии. Торнадо. Метеоры. Вы бы не захотели провести там уикенд.
Гарольд при помощи тоста и вилки расправился с остатками яичницы.
– Да, я понимаю вашу тревогу. Где, вы сказали, находится Омега?
– Недалеко от Дамбелла.
– Господи. Это действительно близко. Что ж, ваша роль мне кажется предельно простой. Эти штуки атакуют города. Если окажется, что там есть жители, вы вмешаетесь, сообщите им, что должно произойти, и пусть скроются в холмах. Или построят какие-нибудь подземные убежища.
Снаружи на пирсе стайка детей не очень успешно пыталась запустить в небо воздушного змея. Вдали, на реке, виднелось несколько парусов.
Змей был красным, на нем был нарисован дракон.
Ей нужен был дракон.
Вернувшись в офис, Хатч связалась с Лунной оружейной лабораторией, созданной двадцать лет назад для скорейшей разработки средств защиты от Омег. Деятельность лаборатории контролировала Научная консультативная комиссия, псевдонезависимая группа под патронажем Мирового Совета. Как и Академию, финансировали ее недостаточно.
Арки Чан, замдиректора, был старым другом Хатч. Он бодро пожелал ей доброго утра.
– Мы слышали, – произнес он, – ты получила постоянную должность.
– Они ничего мне не говорят, Арки.
Тридцать три года назад, во время первого полета Хатч за пределы Солнечной системы, Арки был в числе ее пассажиров. С тех пор его черные волосы лишь чуть-чуть поседели, а улыбался он заразительно, как никогда.
– Что я могу для тебя сделать, Хатч? – спросил он.
– Дайте мне решение.
Это кодовое выражение означало «способ нейтрализовать облака».
Он кивнул.
– Что-нибудь еще? Может, создать универсальный растворитель? Или машину времени?
– Я серьезно. Что на повестке дня?
– А в чем дело?
– Одна из этих проклятых штуковин сменила курс.
– Я слышал. Вы выяснили, что на его пути?
– Солнце класса G. По-видимому, с планетарной системой. Мы все еще ждем. Я надеюсь, что оно ошиблось и заприметило какие-нибудь природные образования. Такое однажды уже было. Облако напало на объект почти прямоугольной формы, возникший естественным образом на одном из планетарных спутников. Чем бы ни были эти чертовы штуки, умом они не блещут.
– Я тоже на это надеюсь. Но увы, Хатч, нам похвастаться нечем.
– Совсем?
– Нам почти не дают денег, голубушка. А Академия не дает кораблей.
Это был камешек в ее огород.
– У вас же есть корабль.
– «Раджа» больше времени проводит в доке, чем в экспедициях.
– Это поправимо, – сказала Хатч. Она уже больше года пыталась высвободить часть средств.
– Ну, рад слышать, но, честно говоря, поверю, только когда увижу. Нужно, чтобы облако нависло над самим Капитолием. Следует подсунуть пару кнопок на стулья конгресса. Вот тогда они, черт побери, сразу станут серьезнее.
– У вас есть какое-нибудь средство на крайний случай?
– Вообще-то нет.
– Как насчет ядерного оружия?
– Мы испробовали его на Лунном Свете.
– А если что-то посолиднее? Суперъядерное? Или, может, закинуть в облако заряд антиматерии?
– Проблема в том, что эта штука упорно самовосстанавливается. Где-то у нее есть сердце, устройство управления, возможно ИИ. Но мы не знаем где, не в состоянии исследовать его, движемся ощупью. – Он развел руками. – Если у тебя есть идея, я бы с радостью послушал.
– Арки, если оно сейчас готово наброситься на кого-то, я не хочу сидеть сложа руки.
– Я тебя отлично понимаю.
– Найди что-нибудь. На всякий случай.
– Слушай, – в его голосе послышался холод, – тебе легко требовать чуда. Но все говорят: «Еще полно времени, не волнуйтесь, сейчас у нас другие приоритеты...»
Хатч обедала с Томом Каланом, своим заместителем по специальным проектам. По ее мнению, он был самым подходящим кандидатом на должность руководителя миссиями, конечно, после нее самой. Том был молод, честолюбив, полон энергии, и, если проработает здесь достаточно долго, несомненно сменит ее. Однако большего он в Академии достичь не мог. Должность комиссара была политическим назначением и никогда не доставалась сотрудникам Академии.
