Айвин подходил несколько раз, справлялся о его состоянии, но Иллиан отвечал ему лишь безразличным взглядом. Да и зачем что-то говорить, делать, если теперь ничего не имело смысла? Из жизни Лейтли выдернули самую важную ее составляющую. Неужели он мало претерпел? Неужели судьба и Три Бога хотят лишь посмеяться над ним? За что ему такие муки?
Всю свою жизнь Иллиан лишь занимался тем что страдал. Будто в насмешку он был рожден сыном одного из самых богатых лордов северного побережья только лишь для того, чтобы в одно мгновение стать человеком без имени и дома. Долгие годы бродил он с бедным и оборванным воинством, называясь рыцарем, хотя брался за любую работу, старался помогать людям, часто не получая ничего взамен. Усмирил гордость перед домами, погубившими его, стал служить Энтам, стараясь не презирать самого себя. И вот, после всех лишений, он нашел свое счастье, свою любовь, чтобы опять ее потерять.
— Ил, вставай, — подошел Айвин, — ну вставай же!
Друг против воли поднял Иллиана и чуть не пинками, как какого-то безродного попрошайку, погнал в сторону совещательного срубового дома, который все называли чужеземным словом «изба» — язык сломаешь, пока выговоришь. Лейтли даже не думал сопротивляться. На него накатила чудовищная волна апатии, захлестнувшая и с головой погрузившая в свои воды. Лорда сейчас хоть вниз с горы столкни — ему все равно будет.
В доме уже сидел Михаил, сын Эммануила, и двое его людей, имен которых Лейтли не знал. Фергус и Халиль остались снаружи. Айвин бережно усадил его на свободное место, точно слабоумного ребенка, и сам развалился рядом.
— Ну чего выяснили? — спросил он сразу.
— Мы никого не обнаружили, — ответил один из людей. — Но люди с северной части подножия говорят, что видели небольшой отряд с девушкой рядом с местной деревушкой.
— Она живая? — боги будто вдохнули в Иллиана новые силы. Внезапно мышцы налились силой, даже усидеть стало сложно, а голова заполнилась множеством идей по спасению.
— Живая, — подтвердил человек Михаила. — Ее несли против воли, но с ней все в порядке.
— Мы должны броситься в погоню, чего же мы медлим?! — вскочил лорд.
Еще секунду назад он не хотел существовать дальше, и вся его жизнь не имела смысла, но вдруг появилась новая цель, ради которой предстояло свернуть горы. Члены затвердели, в висках от резкого прилива энергии яростно застучало. Не было возможности оставаться неподвижным и безучастным, хотелось бежать, драться, спасать. Но только не оставаться теперь здесь.
— Молодой человек, против отряда телекинетиков в относительно равном бою есть риск проиграть, — ответил Михаил. — Поэтому мы и воюем с ними поодиночке. У них сила — сокрушающая и могущественная сила. Таки как нам с ними справиться?
— Но теперь у вас есть я, — негромко произнес Айвин, и Иллиан с благодарностью посмотрел на друга.
— Конечно, с вами, молодой человек, дело принимает другой оборот, — задумался Михаил на минуту, но потом, словно убедив себя в чем-то, мотнул головой. — Хорошо, так и быть. Я дам вам четыре десятки, больше не могу, уж извините. У меня теперь совсем мало людей, вдруг эти мерзавцы таки решат вернуться?
— Четыре телепата, способные управлять кинетиками, и я — больше, чем необходимо, — согласился Айвин. — Нужно не терять времени и поскорее выступать в путь. Как быстро соберутся люди?
— Таки дайте им несколько минут. Сейчас все будет.
Несмотря на обещания Михаила, деревню на вершине горы они покинули лишь почти к полудню. Иллиан уже весь извелся, пару раз даже пытался в одиночку пуститься в погоню, но был остановлен раздраженным полубогом. Друг в сотый раз объяснял, насколько опасен их противник и, если они разделятся, то лишь помогут врагу. Умом Лейтли все понимал, но вот сердцем… Сердце было далеко отсюда, коварные захватчики тащили сейчас его все дальше и дальше, но не будь он Иллиан Лейтли, сын Гайрольта Лейтли, если не освободит возлюбленную.
Глава мыслевидцев и вправду дал им четверых людей, с уже знакомым ему черноволосым Игорем во главе. Несмотря на свершившееся нападение, воины не выглядели напуганными или озадаченными предстоящей битвой, скорее смущенными. Точно делали нечто против своей воли или совести. Лейтли не стал вдаваться подробности их настроения, лишь в очередной раз поторопил, и, немногословно попрощавшись с Михаилом и его соплеменниками, они стали спускаться вниз.
