Октябрьский детектив. К 100-летию революции - страница 18

«Фабричные и заводские партийные комитеты — вот те органы партии, которые могли бы с наибольшим успехом развить такую работу в массах. Передовые рабочие, входящие в фабрично-заводские комитеты, — вот те живые люди, которые могли бы сплотить вокруг партии окружающие их массы. Необходимо только, чтобы фабрично-заводские комитеты неустанно вмешивались во все дела борьбы рабочих, отстаивали их повседневные интересы и связывали последние с коренными интересами класса пролетариев. Фабрично-заводские комитеты как основные бастионы партии — такова задача»[24].

Вначале ФЗК был создан на только что взятом в казну Путиловском заводе, а затем под давлением генерала распространились на всю отрасль. А когда они, ФЗК, явочным порядком стали вводить 8-часовой рабочий день и обязательность выплат пособий рожающим женщинам-работницам, то эти комитеты стали возникать и во всех остальных отраслях хозяйства страны.

Рис. 5 Семья московского рабочего.

Надо ли говорить, какое сопротивление это нововведение встретило в широких кругах предпринимателей. Чтобы сломить это сопротивление, Алексею Алексеевичу понадобилась мощная политическая сила. И естественно, с подачи Леонида Борисовича Красина, близкого друга Сталина, возглавлявшего в Петрограде пороховой завод Барановского, кстати проходившего по ведомству Артиллерийского Управления, и Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича, в тот момент члена редакции газеты «Правда» и одновременно родного брата генерала Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича, генерал Маниковский обратил свое внимание на большевиков и лично на Сталина как одного из их лидеров.

К слову, само положение партии большевиков на момент февраля семнадцатого года было удручающим. Она внутри страны была организационно разгромлена охранкой еще в 1915 году. Основная же масса членов ЦК партии во главе со своим признанным лидером В. И. Лениным находилась за пределами России — в Женеве, в Стокгольме, в Лондоне, в Америке — и была отрезана от России войной. В самом Петрограде Русское бюро ЦК РСДРП(б) представляли лишь три молодых человека — Молотов, Залуцкий Шляпников. Прудникова Е. А. в своей книге про Сталина приводит слова Молотова о ситуации, сложившейся к февралю 1917-го:

«Вот я “Правду” выпускал, мне двадцать два года было, какая у меня подготовка? Ну что я понимал? Приходилось работать. А эти большевики старые — где они были? Никто не хотел особенно рисковать. Кржижановский служил, Красин — тоже, оба хорошие инженеры-электрики, Цурюпа был управляющим поместьем, Киров был журналистом в маленькой провинциальной газете…»[25].

Другими словами, Алексей Алексеевич был поставлен перед необходимостью, раз искомая политическая сила отсутствует, эту силу создать. Интенсификации этих действий поспособствовали обрушивавшиеся тогда на Россию события.

Начавшись 22 мая 1916 года (по старому стилю) бои на Юго-западном фронте продолжались чуть более двух месяцев и закончились 31 июля. Все это время английский посол Джордж Уильям Бьюкенен работал не покладая рук, сколачивая либеральный блок из октябристов, кадетов, социалистов и эсеров. Бывший министр иностранных дел России Сазонов, посол Франции Палеолог и сам Бьюкенен составили заговорщицкий триумвират. В разгар боев в Галиции, явившись во дворец, он тоном господина потребовал у царя срочного создания либерального правительства или, как он выразился, «министерства народного доверия» во главе с Родзянко. Получив отказ, Бьюкенен тут же приступил к организации прямого государственного переворота.

К первой половине января семнадцатого года все было уже подготовлено. Именно тогда, на своей последней встрече с Николаем, Бьюкенен выступил уже с прямой угрозой:

«Меня можно осуждать, но оправданием мне служит верность Вашему Величеству и Императрице, в которой я черпаю вдохновение. Увидев, что мой друг идет темной ночью пешком по лесной дороге, которая, как мне известно, заканчивается обрывом, не должен ли я буду, сэр, предостеречь его об опасности? И я тем более считаю своим долгом предупредить Ваше Величество о бездне, которая находится впереди Вас. Вы подошли, сэр, к развилке и должны теперь сделать выбор между двумя путями. Один приведет Вас к победе и славному миру, другой — к революции и катастрофе. Позвольте мне просить Ваше Величество выбрать первый»