Октябрьские дни в Сокольническом районе - страница 24

Мы знали, что кольцо вокруг Кремля все сжимается. Часть нашего отряда, засев в здании верхних рядов, вела обстрел Кремля, совместно с другими воинскими частями из районов.

Вскоре после этого, накануне шестого дня борьбы, Кремль пал. Впереди была еще долгая и упорная борьба — мы это знали, а поэтому нашей боевой единице нужно было придать более организованную форму.

С этой целью был организован главный штаб, который поместился в вагоне № 7; подробностей я касаться не буду.

Вскоре я был избран на с‘езд мастеровых и рабочих в Петроград, и во главе штаба стал т. Смирнов.

Вот мои краткие воспоминания славных Октябрьских дней, которые от поколения к поколению будут передаваться с горячим и живейшим чувством. Теперь наступающий шестой год Советской власти должен быть годом мировой власти рабочих Советов.

В тот момент, когда уже фактически власть в Питере перешла в руки рабочих, в Москве события лишь развертывались. Рабочие действовали не совсем организованно, то там, то здесь происходили схватки их с приверженцами Временного Правительства.

В этот самый зачаточный разгар борьбы у нас как раз происходил делегатский с‘езд служащих и рабочих телеграфа Казанской дороги. Этот с‘езд происходил в помещении бывшей конторы телеграфа по Рязанской ул., в доме № 7. Съехавшихся делегатов с разных уголков дороги было около 35 человек. С‘езд происходил под гул орудий и ружейной трескотни, которая доносилась из разных концов и окраин города. В таких условиях продолжать с‘езд не представлялось возможным. Пять делегатов (сторонники переворота), в том числе и я, во главе с товарищем Орловым собрали маленькое совещание и решили поставить вопрос по существу, то-есть выявить отношение остальных делегатов к создавшемуся положению, принять участие в общей борьбе совместно с рабочими. Тов. Орловым от имени вышеуказанной группы было внесено внеочередное заявление об обсуждении создавшегося положения и предложение примкнуть к борящимся рабочим. Но не тут-то было: нас освистали, назвав авантюристами, занесли все пять фамилий в протокол, заклеймили позором и выразили большинством против пяти — доверие Временному Правительству и Керенскому. На этом работа с‘езда оборвалась, и мы тут же, не медля ни минуты, под руководством тов. Орлова приняли деятельное участие в борьбе против буржуазии.

Мы вошли в контакт с местным ж. — дор. революционным штабом, получили наскоро краткие указания (инструкцию), оружие и приняли руководство и контроль над работой телеграфов всего Московского узла, так как ни на одной из станций Московского узла не было сочувствующих нам товарищей-телеграфистов; наоборот, встречали нас с насмешкой и иронией; при попытках устроить митинг или собрание нас освистывали при первых же словах и не давали говорить (телеграф Николаевской дороги в Москве). Из-за этого и происходили громадные затруднения в деле связи: нельзя было получить информацию или передать таковую в окраинные пункты Республики и провинцию, что было так необходимо центру. Нас саботировали, устраивали всевозможные повреждения проводов и аппаратов и т. д. Несмотря на все это, благодаря энтузиазму и энергии нашей малочисленной группы, а в особенности нашего руководителя тов. Орлова (тов. Орлов погиб на фронте в борьбе против Деникина), удалось преодолеть все трудности и сделать то, что было нам необходимо в этот момент.

Кучка казанцев-телеграфистов в пять человек заняла все главные ж. — дорожные пункты телеграфа Казанской, Николаевской, Северной, Александровской дорог, установила надежную связь с окраинами и этим много, много облегчила переход власти из рук буржуазии и контр-революции в руки рабочего класса.

В момент свержения Николая Романова-Палкина на ст. Сортировочной Казанской ж. д. господствовала партия меньшевиков, которая выдала, как я знаю, 152 партийных билета. Во главе организации стоял т.