- Пускай себе. Мужчины любят гневаться, и в этом им мешать нельзя. Запомни это, дочь!
И я запомнила. И вот теперь ждала, ждала. Гнев - как огонь: ярко горит, но быстро догорает. А догорев...
Когда мой муж устал ходить, он сел к столу. Я налила ему вина и подала еды. Он выпил и поел. И успокоился. Потом еще раз выпил. И спросил:
- Ты хочешь мне что-то сказать?
- Да, - скромно ответила я. - Мне бы очень хотелось, чтобы ты не гневался на Акси. И на Лайма. И даже на Аудолфа, даже на Гьюра! Муж мой, они ни в чем не виноваты. Они ведь родились в такой стране - дикой стране, где нет ни ярла, ни его дружины, а есть только закон, дарованный нам Винном. У вас, муж мой, намного проще жить - всем заправляет ярл, и как он скажет, так оно и будет. А если кто ослушается ярла, то ярлова дружина примерно и быстро накажет строптивца. Но если и сам ярл окажется плохим, его можно убить и выбрать нового, хорошего ярла с такими же хорошими законами. А здесь, у нас... Винн - он не ярл, его убить нельзя, ты недавно сам убедился в этом. И потому хорошие ли, плохие ли законы дарованы нам Винном, но их нужно неукоснительно исполнять, иначе обязательно погибнешь. Вот потому-то Лайм и Акси, и Аудолф, и даже Гьюр... Муж мой! Я заклинаю тебя всей твоей честью и всей твоей доблестью - послушайся меня и не перечь нашему закону! Винн - добрый, он простит тебя...
- Ха! - засмеялся он. - Я не нуждаюсь в его доброте. Я, если будет нужно, опять приду к нему...
- Муж мой! Ради меня! Ради...
И тут я обняла его, заплакала. Я горько плакала! Я тихо плакала - мать говорила мне: "Запомни, дочь, кричат только рабыни!" И я...
Нет, это я сейчас так умно и рассудительно говорю. А тогда я забыла обо всем, я просто горько плакала, ибо мне было очень, очень страшно! И муж, не выдержав, сказал:
- Любовь моя, пусть будет так, как ты того желаешь, - и утешал меня, и утешал, а я все плакала и плакала и плакала... ибо тогда мне было очень хорошо!
Потом послышались шаги. Я отстранилась от его груди, утерла слезы. А муж сказал:
- Входи!
В землянку вошел Акси и сказал:
- За Аудолфом послан верный человек. А Лайм остался ждать. И с ним все его люди. Как ты считаешь, ярл, они достойны того, чтобы я отвел их в гостевую землянку?
Мой муж уже хотел было согласно кивнуть... Но я гневно сказала:
- Нет! Слишком много чести! Но если им так хочется иметь крышу над головой, то отведи их туда, где прежде размещалась наша дружина!.. - но тут же спохватилась и, понизив голос, добавила: - Однако ничего им не объясняй! А просто приведи, и все.
Акси сказал:
- О, госпожа! А ты весьма мудра! И если ярл не станет возражать, то я поступлю именно так, как ты меня научила.
Мой муж не возражал. Он был очень задумчив. Акси ушел. А я сказала:
- Вот увидишь! Как только они войдут туда и там переночуют, то после все решится очень просто!
На что мой муж ответил так:
- Не стоит беспокоиться. Все случается именно так, как и должно было случиться. В противном же случае никакие наши усилия ни к чему не приводят.
И он опять выпил вина. Мне это не понравилось, и я сказала:
- Мой отец говорил, что много вина обычно пьет тот, кто ощущает недостаток храбрости...
Мой муж вскочил! А я продолжила:
- А моя мать говорила, что если мужчина недостаточно храбр, значит, его женщина его недостаточно любит. Но разве это так, муж мой?
Он помолчал, сел... улыбнулся и спросил:
- А что еще она тебе говорила?
- А еще она говорила, - охотно продолжала я, - что из меня должна получиться хорошая жена, и что у меня будет много сыновей, мой муж будет богат и очень знатен, и у него будет очень много воинов, и жить мы будем во дворце. Отец смеялся, говорил, что этого не может быть, потому что ни у кого в Окрайе нет дворцов, есть только землянки. Но мать упрямо повторяла: "Но я ведь говорю о том, что будет, а не о том, что есть!" И поэтому мой отец очень не любил такие разговоры, ведь из них выходило, что вскоре я покину эти земли, а кому тогда все это достанется? И наверное из-за этого отец так долго не решался назвать тебя наследником, хоть он и очень уважал тебя...
